16. Начало

Я не однажды рассказывал, что мне посчастливилось обнаружить в двух объемистых распечатанных пакетах, которые лежали на длинном столе поэта в Исла-Негра. Дело было зимой, в воскресный час сиесты, когда кругом все затихло. Меня как толкнуло заглянуть в эти пухлые конверты. Оказалось — школьные тетради Лауриты для контрольных работ. Но на обратной стороне каждой странички — стихи, переписанные совсем другой рукой. Знакомый почерк поэта… Как мало он изменился за сорок с лишним лет! Это стихи мальчика, подростка. Сам Неруда говорит, что его первое стихотворение — несколько неумело срифмованных слов. На одной из страниц тетрадки — непременный для поэтов «Ноктюрн». Неруда опубликовал его, когда ему не было и четырнадцати лет. Видно, что стихи написаны еще неопытной рукой.

В газете своего дяди Орландо Массона, которую раскупал «народ грубый и вольный», Нефтали Рейес печатает стихи, рифмуя «любовь» — «кровь», «пламень» — «камень», «разлука» — «мука». Это еще не настоящая поэзия, но в ней есть нечто дерзкое для слуха такого будничного деловитого городка, как Темуко.

Стихи, опубликованные в столичном журнале «Корре-вуэла» от 20 октября и 25 декабря 1918 года, а затем от 5 и 12 февраля 1919 года, тоже не шедевры, но они предварили рождение поэта, и в этом их несомненная ценность.

В предисловии к своей книге «Житель и его надежды» Неруда утверждает, что у него в те времена было драматическое восприятие жизни.

В пятнадцать лет поэт напишет свободным стихом «Простые минуты». И кто-то будет ломать голову — читал или не читал он в ту пору уругвайского поэта Карлоса Сабата Эркасти. Позже Неруда снова обращается к рифме.

Его очень радует первая литературная награда за стихотворение «Идеал единства». И не важно, что это всего лишь третья премия на скромнейших поэтических состязаниях в Каукенесе, неподалеку от родного Парраля. Члены жюри — Анибаль Хара, Доминго Мельфи и Альберто Мендес Браво. Первые двое станут со временем известными журналистами. Мельфи, с его аналитическим умом, займется еще и историей Чили.

Следом за первой литературной наградой пойдут и другие — одна за одной, но пока еще негромкие, скромные. А в 1920 году Неруда завоюет первую премию на Весенних поэтических состязаниях в Темуко.

Не раз отмечалось, и вполне справедливо, что нерудовская поэзия в своей основе автобиографична. Об этом говорит одно из его самых ранних стихотворений — «Моя студенческая жизнь». Поэт сидит с рассеянным видом на занятиях, ему слышатся женские голоса, а в голове бродят бунтарские мысли. Он еще в преддверии, в предчувствиях… Стихотворение «Плач опечаленных» — о собственных переживаниях. И одна из постоянных тем — «Ты вечером мне приснилась…» Поэт уже сознает, что сама его жизнь может стать предметом поэзии. Он с детства любил писать стихи ко дню рождения — себе, своим близким, друзьям. В стихотворении «Мои ощущения» он напишет: «Шестнадцать лет тому назад / родился я в том городке, / белесом, запыленном и далеком, / и ничего о нем еще не знаю». Это одно из первых упоминаний о Паррале в его поэзии. В Неруде рано проявилось стремление утвердить себя как личность. «О, как мне памятно, что в десять лет / я прочертил свою дорогу, наперекор всем бедам, / готовым одолеть меня, / пока я буду пробираться тропою долгой». А о чем он мечтал в ту пору? Полюбить женщину и написать книгу. Неруда не без иронии признается, что потерпел полное поражение. «Нет, я не победил, / коль вместо книги — рукопись, да черновая, / и не одну-единственную полюбил, / а пять иль даже шесть».

В школьных тетрадях Лауриты есть названия задуманных поэтом книг: «Чужие острова» и «Бесплодная тоска». Они так и не увидели света, но некоторые стихи из них вошли в «Собранье сумерек и закатов» — первый поэтический сборник Неруды, изданный в августе 1923 года.

1920 год в Чили знаменателен не только бурными политическими волнениями, которые возникли из-за избрания на пост президента блистательного демагога — Артуро Алессандри Пальмы^{25}. Это не только год боевого крещения университетских студентов-бунтарей, в чьих рядах уже поэт из Темуко. В октябре этого года рождается имя нашего поэта — Пабло Неруда. Темукский лицеист должен был во что бы то ни стало избавиться от родительского надзора, неотступного и сурового; Хосе дель Кармен, кондуктор грузового поезда, откровенно ненавидел поэзию и предвзято, с непомерной строгостью следил за учебой сына. Поэт находит выход: он больше ничего не опубликует под своим именем — Нефтали Рейес. И его новое стихотворение, которое называется «Загубленная любовь», подписано уже новым псевдонимом — Пабло Неруда. «То буйной, то стихающей волной / мое желанье устремляется к любимой, / и под ее глубоким взглядом в ознобе бьется, / словно роща, насквозь пронизанная ветром».

Молодой поэт пока еще живет в Темуко, но его двоюродный брат Рудесиндо Ортега, студент столичного университета, увозит его стихи в Сантьяго и вскоре пишет оттуда, что часть из них будет напечатана в журнале «Кларидад». Теперь Неруде не терпится обрести признание, хотя бы под псевдонимом.

Рауль Сильва Кастро подготовил подборку нерудовских стихов и написал к ним небольшое предисловие, поставив вместо собственного имени имя героя романа Пио Барохи^{26} «Путь к совершенству» — Фернандо Осорио.

«Из Темуко явилась к нам, — писал он, — поэзия, за которой грядущее, поэзия, проникнутая едва ли не вселенской печалью. Вскоре мы увидим ее творца в нашем городе».

В единоборстве с отцом Неруда отстаивает свое поэтическое призвание, пытаясь прорваться сквозь все поставленные ему запреты, и его мятежный голос звучит в стихотворении «Лицей», которое сохранилось в тетрадке Лауриты.

«Как тяжко мне в убогой клетке жить, / где молодость моя погибла безвозвратно… / А впрочем, стоит ли тужить? / …ведь завтра-послезавтра я буду лекаришкой в пенсне и сюртуке, / иль адвокатом, иль буржуем сытым, / и, значит, к новолунью ясному пути мои закрыты… / Нет, к черту все, мечты отдам на слом, / коли поэт дантистом должен стать / и непременно получить диплом!»

И в следующем стихотворении, в самом его названии — «Руководство к мятежу» — тот же воинствующий дух. «Стать деревом крылатым… расправить крылья и взметнуться ввысь».

Неруда писал стихи не только в школьных тетрадях сестры, но и на бланках газеты «Маньяна», той самой, что принадлежала его дяде Орландо Массону… С тех пор под всеми его стихами неизменно появлялось имя Пабло Неруда.

У Лауриты Рейес Кандиа есть тетрадь с рукописью задуманной поэтом книги «Гелиос». С детства поэту нравилось делать рисунки к своим стихам. Нередко он сам делал наброски к обложкам собственных книг.

Я не соглашусь с теми, кто считает, что «Крестьянские руки», опубликованные в темукском журнале «Южная сельва» в 1920 году, — это стихотворение, в котором у Неруды впервые лишь контурно намечена социальная тема. Полагаю, что она выражена вполне четко.

Поэта, уже пишущего социальные стихи, властно притягивает и тема любви, своевольной, ускользающей… «Вот ты в руках моих, любовь, / но я не знаю, почему приходишь и почему вдруг исчезаешь».

В стихотворении, названном «Наслаждение», поэт с обнаженной откровенностью пишет обо всем, что испытал молодой мужчина, познавший женщину: «Раскрылась плоть твоя глубокой бороздой, / чтобы принять мой высший дар… / В тебя погружено все естество мое… / и, содрогаясь, тонет, тонет, тонет, / как огненное солнце в час закатный».