72. Книга об Испании
Поначалу были опубликованы лишь отдельные стихи из этой книги, которую предполагалось издать полностью в Мадриде с предисловием Рафаэля Альберти. Но план сорвался. Впервые книга увидела свет в Каталонии. По сути, она родилась на линии огня. В ее судьбе принимали участие солдаты Восточного фронта. Все сложности и перипетии, через которые прошла эта книга, достойны ее содержания, ее накала. Поэт Мануэль Альтольагирре рассказал в письме, написанном уже в 1941 году, как делали «Испанию в сердце», как печатали ее прямо под разрывами артиллерийских снарядов в 1938 году.
«Ее делали в монастыре Монтсеррат. У монахов по тем временам была лучшая типография в Каталонии… Мы узнали, что почти рядом с линией фронта, в Орпи, есть заброшенная бумажная фабрика, и решили пустить ее в ход… В тот день солдаты изготовляли бумагу для книги Пабло не только из сырья, выделенного нам комиссариатом. Они бросали в месиво рваную одежду, солдатские обмотки и даже трофеи — вражеское знамя и бурнус пленного марокканца. Книга была и набрана и напечатана солдатами-республиканцами».
По мнению Рафаэля Альберти, эта книга — самое яркое литературное произведение, рожденное Гражданской войной в Испании.
Поэт сумел передать весь драматизм событий подлинным языком искусства. «Испания в сердце» — книга, которой означен переход Неруды от поэзии интровертной, самоуглубленной, к поэзии гражданской.
Альберти отмечает и другую, не менее значительную книгу, которая написана под влиянием испанской трагедии. Это «Испания, да минует меня чаша сия» перуанского поэта Сесара Вальехо, которого Рафаэль Альберти считал человеком на редкость молчаливым и загадочным.
«Третье местожительство» — общее, как бы родовое название для пяти совершенно самостоятельных, несхожих между собой частей. Первая — «Задушенное небо», вторая — «Ярость и беды», третья — «Воссоединение под новыми знаменами». За ними следует «Испания в сердце» и «Песнь любви к Сталинграду». Словом, «Третье местожительство» — это прорыв, переход из мира в мир, из ситуации в ситуацию, из эпохи в эпоху. И совершает этот переход человек, движимый всем, что ему пришлось пережить, выстрадать и познать. Путешествие сквозь время и пространство длится с 1935 по 1945 год.
В первой части поэт «Зеленого коня» скачет по пустынным землям Азии, устремляясь к иным пределам. Его все еще гнетет чувство неприкаянности, никчемности. «И нет меня, / и я — напрасен, / и никого не знаю в этом мире». Одинокий человек, который готов и впредь быть одиноким: «Нет смысла звать меня, коль в том мое призванье, / нет смысла спрашивать об имени моем, / пусть я пребуду посреди моей луны безлюдной / в моем израненном пространстве».
Начинаются странствия по землям Европы. И его стихотворение «Брюссель» звучит в той же тональности: «Полуживой в ночи… навечно одинокий». Тот же настрой у стихотворения «Покинутый». Обе вещи написаны в канун разразившейся катастрофы.
В 1934 году, отталкиваясь от горькой строки боготворимого им поэта Франсиско Кеведо — «Есть в моем сердце и печаль, и ярость», — Неруда создает стихотворение огромной драматической силы — «Ярость и печаль», — которое становится как бы старшим братом «Восторженного пращника». Этим стихотворением Неруда венчает свою любовную лирику. В нем одним узлом стянуты любовь и ненависть.
Я вспоминаю часто день один,
тот день не мне дарован был, наверно.
День без начала, неизбывный,
он звался — четвергом.
Я, отданный на волю слепого случая,
вдруг встретил женщину.
Одежды сами спали с нас,
чтоб нам расцвесть иль отцвести мгновенно.
Зарылись мы друг в друга, и она
меня, точно крылом, закрыла.
Безжалостно разбить ее хотелось,
я, будто в колокол гудящий, ударял,
и ранил он меня глубоким стоном,
и свод его навстречу мне дрожал[83].
«Отбрасывая слоги страха, истомы нежной, / истраченные беспредельно», поэт уверенно идет к «Воссоединению под новыми знаменами». Идет долгим туннелем времени. И в дороге у него рождается мечта: «Выйти из путани волчьих следов, к следам человека. / Пусть шаги одинокого волка сольются с людскими шагами». Незачем услаждать себя собственной печалью! Хватит с него культа разнузданной боли! Он покончит со слезами — в них нет облегченья, ответа. Он не станет больше искать «прибежища в нише плача». На наших глазах в «Третьем местожительстве» вроде бы вдруг — причиной тому испанская трагедия — свершается ломка, скачок… Но на самом деле новые исторические условия раскрыли нам то, что всегда составляло сердцевинную сущность поэта.
«Испания в сердце. Гимн во славу народа, вступившего в бой. 1936–1937 гг.» — пронзительная жизненная правда и великолепная поэзия. Книга построена по канонам старинной эпической поэзии. Возглашение, проклятие, рассказ, толкование разных причинных связей, экзальтация картин прошлого, летопись военных событий, дантовский суд над генералом Франко и его муки в аду, «песнь над руинами», «после битвы». В этом произведении слышится дыхание великой эпопеи.
Неруда, утверждающий, что он «не политик», пишет стихотворение «Испания, бедная по вине богатых», где обличает тех, кто «оделил слезами, а не хлебом родину свою». С отвращением поэт говорит о «слизи омертвелых традиций». Он вершит суд, который непосредственно касается мира политики.
Неруду зачаровывает то строгая, то чувственная мелодика имен испанских селений, объятых пламенем войны. Почти все стихотворение «Какой была Испания» — подробный топонимический перечень испанских деревень. Нет в стихотворении ни одного эпитета — лишь названия. Но то, что у других могло бы превратиться в туристический путеводитель по испанским деревням или справочник по ономастике, у Неруды, обладающего безошибочным поэтическим чутьем, становится поразительным по своей художественности словесным портретом «внутренней географии Испании», в которой выражена ее душа, ее глубинная суть. Со всех склонов Пиренейского полуострова наплывают иберийские, романские, готские, еврейские, арабские звучанья. Они завораживают слух Неруды, и он сердцем угадывает в именах испанских деревень неумирающий посыл былых столетий.
Череда географических названий в стихотворении «Какой была Испания» — нечто вроде трехминутной передышки. Далее поэт снова возвращается к эпике. Ведь ему выпало стать свидетелем великого «Прибытия в Мадрид Интернациональной бригады»: «Сквозь ранний туман Мадрида — я видел глазами, сердцем, / как шли вы, лед разбивая, / бригада гранитная, нежная, / зрелая, светлая, крепкая…»
Сам Неруда не раз говорил о том, что сделало его иным, новым… Испания, испанская трагедия преобразовала в нем поэта и человека. Он, словно та легендарная саламандра, прошел невредимым сквозь огонь, но стал другим. В марте 1939 года во вступительном слове к изданию поэмы «Ярость и беды» Неруда еще раз говорит о том, как пришло к нему просветление, как свершился в нем окончательный переворот.
«Эта поэма написана в 1934 году. Сколько всего произошло с той поры! Испания, где я написал „Ярость и беды“, лежит в руинах. О, если б каплей Поэзии мы могли умалить гнев мира! Но нет. Этот гнев под силу одолеть лишь мужественному сердцу, готовому к борьбе».
Непримиримая борьба и решимость сердца — вот где разгадка той метаморфозы, которой означена новая книга Неруды «Испания в сердце». Неруда сказал, что изменился он сам и изменилась его поэзия. У нас, по сути, состоялась встреча с новым Нерудой.