83. Раскаяние

Друзья Неруды смыкают ряды. Почти каждый вечер они собираются у поэта в «Лос Гиндосе». Пьют, едят в свое удовольствие за столом хозяина, который потчует их тем, что есть в доме. В определенный час Неруда отправляется спать, но это вовсе не означает, что гостям пора уходить. Они заняты беседой, и каждый покинет дом, когда ему вздумается. Пабло спит хорошо, его не мучает бессонница. Засыпает почти всегда лежа на спине. Быть может, он и похрапывает во сне, ему это неведомо, да и не суть важно. Сквозь сон Неруда чувствует, как его верная чилийская Кутака лижет руки. Собака всегда это делает в знак великой преданности хозяину.

Но на сей раз Неруда внезапно просыпается оттого, что его руки стали совершенно мокрыми. Да нет, это не Кутака! Над ним склонилась чья-то гривастая голова. Может, лев? Но «лев» плачет, вернее, рыдает и что-то бормочет сквозь слезы вполне человечьим голосом. Что такое? О! У него просят прощенья!

«Пабло, Паблито! Я самый настоящий трус и предатель! Прости меня, умоляю. Я — предатель, и все!» — повторяет плачущий великан, и плечи его вздрагивают от рыданий.

Неруда стряхивает остатки сна. В темноте он узнает, кто этот великан с львиной шевелюрой. Правда, ему не стоило труда узнать его и по прерывающемуся от волнения голосу.

«Я не могу скрыть от тебя, Пабло. Я был у де Роки. Мы выпили. Он стал говорить о тебе бог знает что, а я его не осадил. Промолчал, как последний подонок. Ну а теперь не знаю, куда деться от стыда. И каюсь».

Слушая слова раскаяния, Пабло еще раз подумал, что его друг поистине литературный персонаж Достоевского, но в креольском варианте. Он тут же отпустил грехи другу, весьма склонному к пафосу. Да и к тому же Неруде хотелось выспаться.