«Жизнь после жизни»
«Жизнь после жизни»
Так называется книга доктора Муди, психиатра и доктора философии, собравшего более ста пятидесяти интервью у людей, возвращенных к жизни после клинической смерти, которые должны были умереть в результате несчастного случая или тяжелой болезни, а также родственников, присутствовавших в момент их смерти.
Хотя большинство рассказчиков говорило, что передать словами их ощущения очень трудно («Я была в каком-то четвертом измерении»), все же Муди удалось воссоздать схему, по которой строилось большинство рассказов.
«Человек на грани смерти. Он слышит голос врача, который объявляет, что он мертв. Он начинает слышать неприятный шум, какое-то шипение, и в то же время чувствует, что он бежит по длинному черному туннелю. Внезапно он оказывается вне своего материального тела, как бы над ним и наблюдает реанимационные мероприятия.
После нескольких мгновений смятения, когда странность ситуации мгновенно фиксируется, человек замечает, что его новая форма — это нематериальное тело, которое слышит и видит, но само невидимо и неслышимо. Вскоре появляются другие подобные ему существа. Умершие ранее родные и друзья окружают вновь прибывшего, в то время как возникает теплый и лучистый свет и перед умершим прокручивается фильм его жизни.
В этот момент человек оказывается на границе жизни и смерти. Его желание переступить этот барьер вытесняется мыслями о незаконченном деле, об оставленных детях. Он возвращается к жизни.
Позднее, с трудом подбирая слова, он пробует рассказать о пережитом им опыте. Но наталкивается на шутки и неверие окружающих. В то же время вся его жизнь изменяется. Как правило, смерть его более не страшит».
Интересно, что люди, опрошенные доктором Муди, так же, как и врачом-психиатром Элизабет Кублер-Росс, не могли ничего знать друг о друге. Весьма возможно, что они фантазировали или передавали содержание своих галлюцинаций, вызванных морфием. Удивительно, что их фантазии довольно близко совпадали.
Вот некоторые сообщения:
«Врачи пытались меня оживить, но я хотел им помешать, сказать, чтобы меня оставили в покое. Но они меня не слышали и не чувствовали моих усилии, когда я пытался схватить их за руки».
«Я неслышно поднялась в воздух и, проплывая недалеко от люстры, могла без труда изучать ее, и остановилась точно под потолком. Я видела врачей, пытающихся вернуть меня к жизни. Медсестра сказала: „Боже, она мертва!“ Другая наклонилась над моим телом, чтобы сделать искусственное дыхание. Я до сих пор помню ее затылок и коротко остриженную головку. Потом врачи прибегли к электрошоку, и я увидела свое тело, сжатое со всех сторон, что мне показалось ужасным. „Зачем они так стараются? — думала я, — я себя прекрасно чувствую…“».
«После полудня, сиделка, почувствовав, что я умираю, бросилась из комнаты, чтобы позвать на помощь. В это время я оказалась вне своего тела. Я могла его отчетливо видеть и заметила, что мое лицо бледно. В то же время я себя чувствовала прекрасно, необычайно спокойно. Я видела врачей, пытающихся оживить меня. Я отчетливо слышала все, что они говорили, и помню шутку, которую отпустил один из них, пытаясь разрядить атмосферу.
Мне хотелось их успокоить, сказать, что все в порядке. Но мое тело не подавало никаких признаков жизни: ни дыхания, ни кровяного давления. Была констатирована моя смерть, и я вернулась в свое тело только тремя часами позже. Мозговое повреждение не было зарегистрировано».
«Я видел себя плоским, как на фотографии или в зеркале. Вдруг я увидел себя полностью, в трех измерениях, на расстоянии двух метров. Мне понадобилось время, чтобы узнать себя».
«Я ничего не понимал. Я увидел свое собственное тело в кровати. Было грустно видеть его таким жалким».
«Мое тело было уже серым трупом». «Я испытал некое отвращение, я не хотел находиться в одной комнате с трупом, со своим собственным».
Некоторые интервьюированные говорят, что в их сознании пронеслась, как в кинофильме, вся жизнь.
После публикации статьи Кублер-Росс и книги доктора Муди авторам посыпалось много писем с рассказами об ощущениях во время клинической смерти. Почти все они начинались или заканчивались фразой вроде: «Я не думал, что другие тоже прошли через это. Теперь я знаю, что не сошел с ума».
А вот фрагменты из рассказа К. Икскуля, опубликованного задолго до книги Муди в издании Троицко-Сергиевской Лавры в 1916 году.
После того, как Икскуль услышал слово доктора «Агония», он ощутил какую-то тяжесть, потом как бы вырвался из этой силы тяжести и почувствовал себя легко. Впрочем, передаю ему слово:
«Меня удивила эта группа: на том месте, где стояла она, была койка. Что же теперь там привлекало внимание этих людей, на что смотрели они, когда меня уже там не было, когда я стоял посреди комнаты?
Я подвинулся и глянул туда, куда глядели все они:
Там на койке лежал я.
Не помню, чтобы я испытывал что-нибудь похожее на страх при виде своего двойника; меня охватило только недоумение: как же это? Я чувствую себя здесь, между тем и там тоже я.
Я оглянулся на себя, стоящего посреди комнаты. Да, это несомненно был я, Такой же, каким я знал себя.
Я захотел осязать себя, взять правую руку за левую; моя рука прошла насквозь; попробовал охватить себя за талию — рука снова прошла через корпус, как по пустому пространству.
Пораженный таким странным явлением, я хотел, чтобы мне со стороны помогли разобраться в нем и, сделав несколько шагов, протянул руку, желая дотронуться до плеча доктора, но почувствовал, что иду я как-то странно, не ощущая прикосновения к полу, и рука моя, как ни стараюсь я, все никак не может достигнуть фигуры доктора, всего, может быть какой-нибудь вершок-два остается пространства, а дотронуться до него не могу.
Я сделал усилие твердо встать на пол, но, хотя корпус мой повиновался моим усилиям и опускался вниз, а достигнуть пола, так же, как фигуры доктора…».
Далее Икскуль описывает полет, ангелов, бесов, но для меня. самое интересное, что после его возвращения из летаргического сна врачи с удивлением подтвердили, что их действия во время его клинической смерти точно совпадали с тем, что видел «покойник».
Еще интересней тот факт, что некоторые «умершие» говорили не только о том, что было в помещении реанимации (это, разумеется, из более поздних рассказов), но и то, кто что сказал или сделал в соседних комнатах, что лежавший на смертном одре, даже если бы был в это время жив, ни увидеть, ни услышать не смог бы. Правда, были люди (и, возможно, их большинство), которые ничего не помнят и не могут рассказать, хотя и находились в состоянии клинической смерти. Но зато те, кто сохранил память о «потустороннем мире», по мнению и Муди, и Кюблер-Росс, совершенно не боятся умереть вторично. Правда, Муди упоминает об очень неприятных ощущениях возвращенного к жизни самоубийцы.
И еще интересная деталь: люди, ранее лишившиеся руки или ноги, во время клинической смерти ощущали себя со всеми конечностями.
Недавно вышла еще одна книга «Воспоминания о смерти. Медицинские исследования» доктора Мишеля Сабома. В ней не только описываются воспоминания умерших, но приводятся и некоторые эксперименты. Например, опрашиваемому часто трудно бывает описать словами свое состояние. Сабом предлагал ему рисунки, сделанные или по рассказам ранее опрошенных, или выполненные художниками-мистиками. Разумеется, каждый раз предлагалось несколько картинок, где специфические детали, увиденные ранее умершим, изображались только на одной. И вновь опрашиваемые указывали именно на эту картинку. Например, «пролетавшие через туннель» дружно уверяли, что ощущали его таким, как он был изображен еще в XVI веке художником Иеронимом Боском. Интересно, что впечатление о том, что они выходили из телесной оболочки после клинической смерти, были как у верящих в загробную жизнь, так и у атеистов. Впрочем, все атеисты после случившихся с ними переживаний становились верующими. Но обобщение именно их опыта, с моей точки зрения, наиболее ценно для признания самого факта наличия нематериальной субстанции нашего тела.