Ретрит

Не так давно в Монреале возникла еще одна церковь (в смысле храма, а не религиозного направления). Священник этой церкви Иоанн Ткачук окормляет свою паству не только в ритуально-догматическом отношении, но и в интеллектуальном. Не случайно поэтому в новую церковь потянулись люди с высшим образованием, учеными степенями, или, попросту говоря, интеллектуалы, желающие понять философскую сущность православия.

Сначала при церкви возникли богословские семинары, а потом и целый богословский институт. Раз в году, обычно в начале Великого поста, слушатели этого института и другие желающие выезжают на два-три дня на так называемый ретрит в расположенный недалеко от Монреаля монастырь. Перевод слова «ретрит» больше всего соответствует понятию «уединение». Но это не совсем точно отвечает духу самого ретрита. Тут часы молчания, когда каждый уходит в самого себя, чередуются с лекциями на религиозные темы и их обсуждением, и богослужениями.

Поскольку мои друзья в прошлые годы с восторгом отзывались об этих ретритах, я тоже решил посмотреть, что они собой представляют.

Я думал, что монастырь должен быть мрачным средневековым зданием со сводчатыми потолками, маленькими кельями, чем-то напоминающими тюремную камеру. Но ожидания не оправдались. Это было вполне современное здание, а келья ничем не отличалась от обычного номера гостиницы. Удобная кровать, письменный стол, кресло, во всю стену окно с прекрасным видом на заснеженный фруктовый сад и реку Святого Лаврентия. Несмотря на Великий пост, в столовой был большой выбор различных блюд, включая и мясные, о фруктах и говорить не приходится. Еда была включена в стоимость пребывания (говоря советским языком — путевки), и от постящегося зависело, поддаться ли соблазну нарушить пост или воздержаться.

Следует заметить, что по первоначальному христианскому учению пост вовсе не преследует цели есть или не есть мяса, а предлагает избегать телесных соблазнов, отвлекающих внимание от молитвенного настроения.

Итак, в первый вечер началась лекция. Читал ее священник, приехавший из города Баффало. Он посвятил лекцию душе: что такое душа в понимании христианина. Нужно сказать, что большинство богословов вообще избегает этой темы и предпочитает говорить о более осязаемых вещах. Ведь мы не можем дать точного определения этого слова. Еще в прошлом веке анатомы искали и не находили в теле местопребывания души, потом решили, что под душой следует понимать функцию проявления человеческой психики, как страх, сомнение и тому подобное.

Для меня как для биолога и человека нецерковного не было в этой лекции ни одной зацепки, чтобы сказать: «Стоп! Тут Ваше изложение противоречит науке или здравому смыслу.»

Лекция была прослушана с огромным интересом, а после вопросов и ответов руководитель семинара довольно крепко похлопал по плечу лектора (как хоккеисты хлопают забившего шайбу коллегу), заметив: «Я хотел убедиться, что у отца Георгия есть не только душа, но и тело».

Следующие лекции были о смерти, о бессмертии души и о развитии способности интуитивного познания. Короче говоря, были уроки медитации, довольно близко соприкасающиеся в методике с учением йогов. Часы молчания использовались для практических занятий по медитации. И, тем не менее, весь ретрит проходил в русле учения православной церкви. Из большого числа существующих на сегодняшний день различных христианских церквей и сект только православие может похвастать тем, что не претерпело изменений в трактовке учения Христа. Даже католическая церковь, которая также претендует на свою преемственность апостольского учения, прошла через целый ряд реформ. Ушло в историю учение об индульгенциях, а пасторы все реже говорят о чистилище, где происходит «сортировка душ» умерших католиков.

На православном ретрите были и католические, и протестантские священники, иногда затевался диспут, проходивший в деловой и дружеской обстановке.

Уезжая с ретрита, я понял причину восторга моих друзей, побывавших здесь раньше. У меня сложилось впечатление, что то направление, которое начало развиваться в православии, может заинтересовать не только верующих христиан, но и любого мыслящего человека, интересующегося философскими проблемами.

Однако к этой церкви я тоже не примкнул. И не только потому, что большая часть службы там ведется не по-русски. Ее прихожан объединяет глубокая вера, церковь в их жизни значит гораздо больше, чем в моей. И я среди них чувствовал бы себя «белой вороной».