Смерть Парамонова

Смерть Парамонова

11 июня 1970 года умер А. А. Парамонов. Все мы чувствовали себя осиротевшими. После похорон Мария Игнатьевна (жена А.А.) показала тетрадь, своеобразный дневник, в котором Парамонов записывал свои планы, мысли. На последней странице было написано: «Очень боюсь за Сережу, как бы опять не наделал глупостей».

Жили Парамоновы в старом домике на Арбате, где занимали одну комнату в коммунальной квартире. Фанерными переборками ее разделили на три малюсенькие клетушки. В доме всегда жило много различных животных. Одна из работниц теплицы, расположенной на окраине Москвы, когда речь зашла об А.А., спросила:

— Это тот профессор, который собирает в портфель больных котят и щенят?

Парамонов собирал и больных голубей, да и вообще всякую тварь, которая, по его мнению, требовала опеки.

Однажды его пес Дружок так обрадовался моему приходу (собаки меня любили), что для полного выражения своего восторга задрал заднюю ногу и окропил мне брюки.

Выпускники Тимирязевки помнили такой эпизод. Доцент кафедры дарвинизма, армянин по национальности, настолько обострил отношения с партийным начальством и администрацией, разоблачив их нечестные поступки, что от него решили отделаться, да еще так, чтобы окончательно скомпрометировать его среди студентов. Обвинили его в педерастии и передали дело в суд. Парамонов, будучи тогда завкафедрой, выступал в качестве свидетеля. Он указал на свидетелей обвинения — двух студентов, которым этот доцент якобы не поставил зачета из-за того, что они отказались вступить с ним в преступную связь.

— Посмотрите на эти образины! Разве они могут прельстить? Ведь гомосексуалы выбирают хорошеньких мальчиков!

Симпатии зала резко изменились, доцент был оправдан и ходил даже в героях, так как Парамонов там же зачитал куски из акта ревизии, подписанного обвиняемым.

— Не кажется ли Вам, что есть люди, которым хотелось бы от него избавиться? Ведь он обличил воров!

Больше всего А.А. не любил писать формальные отчеты, а их требовали довольно часто — то за квартал, то за полугодие, то планы на будущее. В один из «отчетных» дней он предложил:

— Давайте удерем. Отпишемся в теплицу, а сами поедем на лодке кататься. Все равно работать не дадут, а отчеты никуда не денутся.

Мы поехали с ним на речном трамвае в Кунцево. Там катались на лодке, стреляли в тире и резвились с радостью прогулявших занятия школьников.

В другой раз он предложил всей группе воспользоваться отсутствием замдиректора Н. П. Шихобаловой и уехать в издательство «Колос» договориться об издании нашей книги.

А. А. Крылов, Турлыгина, Барановская и я веселой гурьбой выскочили на улицу. Вдруг лицо у Парамонова как-то вытянулось, весь он потускнел и пролепетал:

— Идет, чертова кукла.

Навстречу шла Н. П. Шихобалова.

— Вы куда?

— Да мы хотим книгу издать, в министерство, — сказал А.А.

— Так зачем же все? Вот Петр Семенович (Крылов), человек из вас самый положительный, пусть он договорится от вашего имени.

— Петр Семенович, у Вас не найдется времени съездить в редакцию? — спросил Парамонов.

— Вот это да! Вместе со всеми у него время нашлось, а одному не найдется. А ну-ка, все возвращайтесь! Мне к вечеру отчет нужен.

…Входили мы в здание ОБН с удрученным видом…

Есть люди, для которых работа — не только средство для существования и даже не только удовлетворение духовной потребности, но и физиологическая функция организма. Отними у них эту функцию — весь организм расстроится, нарушится гармония. Как полк без знамени становится толпой небоеспособных солдат, так и организм таких людей, лишенный целенаправленности, становится конгломератом клеток и органов. А, как известно, изолированные органы долго не живут. Именно к таким людям и относился А. А. Парамонов.

Однажды по Академии Наук пронеслась очередная волна сокращения штатов. Волны проходили и прежде. Требуется сэкономить на зарплате столько-то рублей — дирекция экономит. Раньше делали так: сократят уборщиц, препараторов, лаборантов на определенную сумму рублей — начальство удовлетворяется. А через некоторое время бьют тревогу — заросли грязью, непроизводительно работают ученые: получают много, а большую часть времени занимаются неквалифицированным трудом. Ну, высокое начальство постепенно спускает новые ставки, глядишь, штаты стали такими же, как перед сокращением, а то и больше.

Но со временем умнеть может и начальство. На этот раз было предложено сокращать только высоко оплачиваемых. Заведующая кадрами В. Г. Григус стала при Парамонове заводить разговоры. Вот, дескать, есть старики, которым пора на пенсию, а они не уходят, из-за них придется увольнять людей более молодых, а следовательно, более трудоспособных. Совести у них нет, и тому подобное. Совесть у Парамонова была особенно обостренная. Хотя и он сам, и все окружающие знали, что по работоспособности он намного превосходит молодежь, нервы у А.А. не выдержали, и он заявил, что хочет уйти на пенсию. Заявил, пришел домой, заплакал, слег и больше не поднялся.