БЫЛОЕ

Когда во времена советских военных парадов на Красную площадь грозно выползали гигантские ракеты войск стратегического назначения, меня распирало от гордости. Мне особое удовольствие доставляло то, что у многих иностранцев, лениво жующих резинку на гостевых трибунах возле Мавзолея, глаза становились квадратными и они лихорадочно хватались за свои фотоаппараты и кинокамеры.

В те минуты на их лицах мгновенно таяли надменные маски. Забугорные гости что-то восторженно восклицали на своих языках и завистливо прищелкивали языками. Точно так же они сегодня делают, рассматривая творения русских архитекторов и живописцев. Наше Великое не только удивляет, но и отрезвляет. Оно рождает уважение.

Я был нормальным советским офицером и знал, что если противник меня уважает — значит, боится…

Самая популярная ассоциация, которая возникает при слове «Россия» у иностранцев, — русский медведь. Огромный, дикий, клыкастый. Когда в середине 90-х годов пошел гулять по зарубежью плакат с изображением огромного русского медведя, плачущего от того, что у него выпадают зубы, — все и всем было понятно. Зубы у медведя были нарисованы в виде ракет…

Однажды я созерцал этот плакат посреди одной из западных столиц и слышал за спиной язвительные реплики в адрес своей страны и армии. Каждый, кто хоть раз ненароком слышал унизительные слова в адрес своей матери, поймет, какие чувства в те минуты мог испытывать русский офицер…

* * *

В середине 80-х годов возле Александровского сада за несколько минут до начала демонстрации военной техники милиционеры вытащили из-под колес ракетного тягача активиста какого-то антиядерного движения, который таким образом протестовал против появления ракет на Красной площади.

Активист визжал, как недорезанный поросенок, и кричал:

— Вы преступники! Вы уродуете нашу святыню!

Потом в некоторых газетах стали появляться статьи, в которых говорилось, что от вибрации, вызываемой грохотом ракетных тягачей и танков, разрушаются кремлевские стены и осыпаются фрески в храме Василия Блаженного, а под самой площадью лопаются канализационные трубы.

Потом кто-то стал скрупулезно подсчитывать, во что обходятся государственной казне военные парады. Вскоре военные парады на Красной площади с участием тяжелой военной техники и вовсе прикрыли.

Когда Ельцин мощным грохотом своего вертолета несколько раз расстрелял священную тишину Кремля, из-за чего действительно кое-где не только осыпались древние фрески, но и пошли по стенам старинных сооружений трещины, никто под шасси его президентского геликоптера не ложился…

Когда эксперты установили, что шум ракетных тягачей во много раз меньше, чем грохот оркестровых тусовок на Васильевском спуске, их никто не захотел услышать. Грохот этот принес организаторам шоу-концерта только в сентябре 1997 года свыше 40 тысяч долларов чистого дохода…

Когда наши минобороновские финансисты подсчитали, во сколько обходится для государственной казны военный парад и сравнили эту сумму с расходами на строительство «торговых бункеров имени Лужкова — Церетели» на Манежной площади, то оказалось, что они почти в 100 раз больше…

Мне грустно от того, что на Красной площади запретили военные парады с участием ракет. У меня такое впечатление, что мы сами себя здорово обобрали.

Я часто вспоминаю искренние слова, которые однажды сказал мне Герой Советского Союза генерал-полковник Борис Громов:

— Я потому и стал офицером, что видел военные парады…

Перенеся военные парады с Красной площади на Поклонную гору, власть не только прервала традицию. Она порушила уважение России к самой себе и к своей силе. «Россия сколько угодно может быть бедной, но она никогда не должна ощущать себя слабой». Это — еще из старинных лекционных заповедей русского Генерального штаба. «Мы не можем не считаться с Москвой только потому, что у нее пока еще есть ракеты». Это — из свежего пентагоновского фольклора…