2

Сохранилась переписка Петра III с прусским королем Фридрихом II.

Мы уже рассказывали, что Фридрих, узнав о намерении Петра III отправиться за границу для ведения войны с Данией за голштинские владения, не на шутку встревожился. Пытаясь удержать своего поклонника от опрометчивого шага или хотя бы обезопасить себя при этом, он писал:

«Признаюсь, мне бы очень хотелось, чтоб Ваше Величество уже короновались, потому что эта церемония произведет сильное впечатление на народ, привыкший видеть коронование своих государей.

Я вам скажу откровенно, что не доверяю русским.

Всякий другой народ благословлял бы небо, имея государя с такими выдающимися и удивительными качествами, какие у вашего величества, но эти русские, – чувствуют ли они свое счастье (здесь и далее выделено мной. – Н.К.), и проклятая продажность какого-нибудь одного ничтожного человека разве не может побудить его к составлению заговора или к поднятию восстания в пользу этих принцев брауншвейгских?

Припомните, ваше императорское величество, что случилось в первое отсутствие императора Петра I, как его родная сестра составила против него заговор!

Предположите, что какой-нибудь негодяй с беспокойною головой начнет в ваше отсутствие интриговать для возведения на престол этого Ивана, составит заговор с помощью иностранных денег, чтобы вывести Ивана из темницы, подговорить войско и других негодяев, которые и присоединятся к нему: – не должны ли вы будете тогда покинуть войну против датчан, хотя бы все шло с отличным успехом, и поспешно возвратиться, чтоб тушить пожар собственного дома.

Эта мысль привела меня в трепет, когда пришла мне в голову, и совесть мучила бы меня всю жизнь, если б я не сообщил эту мысль вашему императорскому величеству; я здесь в глубине Германии; я вовсе не знаю вашего двора: ни тех, к которым Ваше Величество может иметь полное доверие, ни тех, кого можете подозревать, поэтому вашему высокому разуму принадлежит различить, кто предан и кто нет; я думаю одно, что если вашему величеству угодно принять начальство над армиею, то безопасность требует, чтобы вы прежде короновались и потом, чтоб вы вывезли в своей свите за границу всех подозрительных людей. Таким образом, вы будете обеспечены»…

Именно тогда и состоялось знаменитое свидание Петра III с шлиссельбургским узником.

«Что касается Ивана, – писал он, успокаивая Фридриха II, – то я держу его под крепкою стражею, и если б русские хотели сделать зло, то могли бы уже давно его сделать, видя, что я не принимаю никаких предосторожностей. Могу вас уверить, что когда умеешь обходиться с ними, то можно быть покойным на их счет…»

Любопытны тут и опасения Фридриха II насчет Иоанна Антоновича, и уверения Петра III, что если б русские хотели сделать зло, то могли бы уже давно его сделать…

Если Петр III действительно был по-детски наивным, то опытного политика Фридриха II в наивности не упрекнешь. Однако, как мы видим, и он совершил серьезную ошибку – указав Петру III вместо подлинной опасности (Екатерина II) на мнимую…

Любопытен и другой совет Фридриха II – забрать с собою в поход всех опасных придворных, которые в отсутствие императора могли бы составить заговор.

Совет этот, по сути дела, послужил катализатором переворота.

Фридриху хорошо было известно, что его «друг» умеет хранить свои тайны, по меткому замечанию Екатерины II, как пушка выстрел.

И точно…

Прочтя письмо Фридриха, он рассказал о совете прусского короля одному из заговорщиков, более того, приказал ему готовиться следовать за ним в армию в качестве волонтера. Какую реакцию вызвал этот совет и у будущего волонтера, и у других кандидатов в волонтеры, гадать не надо. Если и были у этих придворных сомнения в необходимости государственного переворота, то теперь таких сомнений не осталось.

И вот тут и задаешься вопросом: действительно ли Фридрих II так плохо ориентировался в реальном раскладе сил при русском дворе?

Поверить в такое трудно… Недостатка в прусских шпионах и соглядатаях при русском дворе никогда не было…

Но тогда получается, что Фридрих II действовал так, точно зная, какой будет реакция Петра III и какими будут последствия…

Само это предположение на первый взгляд кажется совершенно бессмысленным. Ведь еще 26 декабря 1761 года, когда, вступив на престол, Петр III немедленно разорвал союз с Австрией и заключил мир с Пруссией, Фридрих II писал ему: «Я никогда не в состоянии заплатить за все, чем вам обязан. Я отчаялся бы в своем положении, но в величайшем из государей Европы нахожу еще верного друга: расчетам политики он предпочел чувство чести».

Фридрих II Великий. Гравюра середины XVIII в.

Зачем же, спрашивается, нужно было Фридриху подталкивать верного друга к гибели?

Да затем, что Фридрих II хорошо знал, кто унаследует русский престол…

Знал он и то, что дочка бывшего коменданта его крепости, участница организованного Фридрихом заговора Апраксина и Бестужева, будет проводить ту политику, какая нужна Пруссии, и никакое чувство чести не превозможет у нее расчетов политики, с нею не нужно будет опасаться верного друга, который расчетам политики может предпочесть чувство чести.

И тут было бы нелепо упрекать Фридриха…

Исход Семилетней войны решили, как мы знаем, не сражения армий, а борьба династической крови…

Вспомним, что Елизавета Петровна, вступившая в войну с Пруссией, была немка только наполовину.

Петр III – немец уже на три четверти.

Но Екатерина – чистокровная немка. Конечно, после первого кровопускания, сделанного во время болезни, ей выпустили, как она изволила шутить, последнюю немецкую кровь, остававшуюся в ее жилах, но протестантство и политический прусский патриотизм, которые Фридрих положил в основание своей политической системы, выпустить вместе с кровью было невозможно…

И если у Фридриха появилась возможность иметь на русском престоле одноплеменницу, целиком обязанную ему (вспомним, что это Фридрих, который считался главой протестантской Германии, в 1743 году рекомендовал Ангальт-Цербстскую принцессу Елизавете Петровне) своим счастьем, то зачем тогда нужен друг с четвертинкой русской крови.

Кто знает, куда его заведет эта четвертинка, усугубляемая неприлично для политика развитым чувством чести?

А Екатерина II, сделавшись самодержавной государыней, не обманула ожидания своего покровителя, она заключила союз с Пруссией и все свое царствование проводила выгодную Пруссии политику. Именно с помощью Екатерины и смог Фридрих II разрешить все наиболее насущные для Пруссии задачи, а в 1772 году округлил свои владения после первого раздела Польши…

Более того… Екатерина помогла Фридриху решить и проблему укрепления Пруссии на будущее.

Неразборчивому в средствах королю-философу Россия всегда представлялась грубой, стихийной силой, которой он должен пользоваться для выгод Пруссии. Ради этого Фридрих не скупился на подкупы, запугивая ложными страхами, предавал на погибель собственных родственников.

Как остроумно заметил историк Евгений Севастьянович Шумигорский, не переносившего цепей «медведя», Фридрих задумал «перевязать» розовыми лентами и действительно добился того, что в течение всей своей жизни он был как бы постоянным сватом русского двора…

А Петра III Фридриху, наверное, было жаль.

Но что же делать? Человек, который расчетам политики может предпочесть чувство чести, не подходил для престола не только в России, которую он не знал и не любил, но и у себя в Голштинии…

Окончив так удачно для Пруссии Семилетнюю войну, Петр III затевал войну с Данией, а движение всех сил Русской империи на маленькую Данию для возвращения отнятого у Голштинии Шлезвига не очень-то и устраивало Фридриха. Таким образом, как только Петр III объявил о подготовке похода на Данию, он был обречен. Человеку с таким чувством чести нечего было делать в дружной семье германско-русских венценосцев…