9

В ночь с 7 на 8 августа 1689 года, то ли испугавшись новой стрелецкой опасности, то ли сделав вид, что он испугался, Петр I прискакал к Троице-Сергиевой лавре и укрылся за ее стенами.

Утром к нему приехали царица-мать Наталья Кирилловна и царица Евдокия Федоровна.

Из Троицкого монастыря Петр I распространил прокламацию, в которой указывал, что против него учинен заговор, цель которого – уничтожить как его самого, так и близких ему людей, а посему требовал от войск своих защиты.

Продолжая затеянное его благодетелем Артамоном Сергеевичем Матвеевым дело, патриарх Иоаким открыто поддержал Петра I в противостоянии с сестрой. Поддержали Петра и солдатские полки, управляемые Алексеем Васильевичем Голицыным.

Не было единодушия и в стрельцах. Скоро они перешли на сторону Петра, и Петр в противостоянии с сестрой, достигшем в августе 1689 года наивысшей точки, одержал окончательную победу.

Софье не оставалось ничего другого, как признать поражение. Ее фаворит, начальник Стрелецкого приказа Федор Леонтьевич Шакловитый, был казнен. Софья надеялась, конечно, на помощь брата Иоанна, но тот уговорил ее не противиться Петру.

5 октября Софья переехала в Новодевичий монастырь, где на ее содержание выдавалось каждый день по ведру меда и мартовского пива и по два ведра приказного и хмельного пива, а также по два ведра браги. Ежедневно присылали царевне с царского кормового двора десять стерлядей, щуку, леща, трех язей, два звена белой рыбы, зернистую икру, просольную стерлядь и белужину. Вдоволь было у царевны сладостей, ей выдавали по четыре фунта белых и красных леденцов, полфунта сахара «кенарского», по три фунта заграничных конфет и сколько угодно пряников, коврижек и всякой другой сласти.

Сладкой жизни хватило Софье на десять лет…

Когда 21 октября 1698 года после монашеского пострига вернулась она в келью, то увидела за своими окнами стрельцов с челобитными, зажатыми в руках. Вровень с окнами кельи были подняты на виселицах эти распухшие и посиневшие стрельцы…

Впрочем, это произойдет спустя десять лет, а сейчас отметим еще одно чрезвычайно существенное для нашего повествования обстоятельство.

Петр победил, хотя в ходе своей «храмовой войны» царевна Софья уже успела достаточно наглядно для окружающих проявить столь несвойственное облику русского государя равнодушие Петра I к церковным обрядам и службам.

Почему это небывалое для московского государя поведение никак не сказалось на поддержке его войсками и даже самим патриархом? Неужели их не тревожило, как относится царь к Церкви?!

Можно только догадываться, какой ответ на этот вопрос нашел патриарх Иоаким, для которого осознание, что он и привел Петра I на престол, и отстаивал его право занимать его, станет саднящею язвой последних лет жизни.

Петр же, безусловно, понял тогда, что и далее серьезного сопротивления его своеволию ни со стороны Церкви, ни со стороны военных не будет.

Определяла эту покорность не только верность подданных своему монарху – был ведь тогда и второй царь Иван V, – а те «никоновские» и «антиниконовские» Церковные Соборы XVII века, которые раскололи Русскую Православную Церковь и уронили ее авторитет в глазах паствы.

Впрочем, сам Петр I едва ли затруднял себя объяснениями совершившегося чуда. Похоже, что именно тогда, с августа 1689 года, начало крепнуть в нем ощущение, что он находится под прямым водительством Божиим.