9

В Азовских походах Петра I были задействованы столь большие воинские контингенты[89], страна понесла столь значительные потери, что говорить о них как о продолжении детских и отроческих «потех» неловко.

И тем не менее, когда читаешь описания этих походов, трудно отделаться от ощущения, что читаешь описание еще одной «Марсовой потехи»…

Те же, что и в «Марсовых потехах», участники – в первом походе семью стрелецкими полками командовал Патрик Гордон, а по воде к Азову подошли полки Федора Алексеевича Головина и Франца Лефорта…

Те же «шутейные» письма-донесения Петра Ф.Ю. Ромодановскому: «Письмо вашего пресветлейшества, государя моего милостивого, в стольном граде Пресшпурхе мая в 14-й день писанное, мне в 18-й день отдано, за которую вашу государскую милость должны до последней капли крови своей пролить»…

Те же «шутейные» правила деления полков на «наших» и «не наших», столь ярко проявившиеся в разборе предпринятой турками 15 июля 1695 года вылазки. Тогда к туркам перебежал голландский матрос Янсен, взятый Петром I на русскую службу в Архангельске. Янсен рассказал туркам о порядках в стрелецких полках Патрика Гордона. Воспользовавшись этим, турки и предприняли вылазку, стоившую русской армии 400 убитых и потери 16-пушечной батареи.

В принципе, эпизод достаточно обыкновенный для боевых действий, но необыкновенна реакция на него Петра. Весь его гнев обрушивается не на Патрика Гордона, который и являлся главным виновником, не сумевшим подготовить полки к противодействию подобным вылазкам, а на стрельцов.

Впрочем, и к невозвратимым человеческим потерям отношение у Петра I тоже как в «Марсовой потехе», когда после окончания игры все «убитые» участники ее вставали и отправлялись пировать.

Если известно, что после первого штурма Азова русская армия потеряла 1500 человек убитыми, то во втором штурме, тоже неудачном, потерь даже и не считали.

Тем более не считали потерь и при возвращении армии, когда, как пишет Н.И. Павленко, «надлежало отбиваться от татарской конницы, нападавшей на арьергарды, а затем наступила непогода, чередование заморозков с мокрым снегом, опустошавшая ряды отступавших войск».

В полном соответствии с «шутейными» правилами деления войск на «наших» и «не наших» делились и заслуги. В принципе, успех второго Азовского похода решила «морская баталия» донских казаков, которые 20 мая 1696 года напали на османский флот и сожгли один большой и девять мелких турецких кораблей, еще один большой корабль турки вынуждены были затопить. Остальные турецкие галеры вынуждены были отойти в море.

Тем не менее главные заслуги во взятии Азова были приписаны адмиралу Францу Лефорту, впервые вставшему тогда на корабельную палубу.

Как триумфатора встречали его в Москве.

Лефорт восседал в санях, запряженных шестеркой лошадей. За Лефортом пешком следовал царь Петр I в черном немецком платье и шляпе с белым пером, с пикой в руке.

У триумфальных ворот Виниус приветствовал Лефорта стихами:

Генерал-адмирал! Морских всех сил глава,

Пришел, зрел, победил прегордого врага…

Кажется, впервые столь ярко проявилось столь неумеренное и незаслуженное восхваление Петром иностранцев перед своими русскими, даже когда именно русские люди и определили успех предприятия.

Отметим тут, что если в первый Азовский поход Петр I отправлялся, когда царь Иван еще находился на троне и пусть и формально, но олицетворял собою высшую власть, то во втором походе – царь Иван Алексеевич умер 29 января 1696 года в возрасте тридцати лет – Петр I был уже единодержавным правителем.

И столь неумеренное восхваление иностранцев перед русскими не могло не пугать москвичей.