Полоса везения

Полоса везения

Сентябрь 60-го года оказался временем наибольшего везения в моей жизни. Удачи сыпались одна за другой. Песни принесли мне заработки, о которых я не смел и мечтать. Я купил себе приличный костюм, ботинки, пальто и шапку, приодел жену и дочь. В комнате появился телевизор, а в коридоре мотоцикл. Но самая большая удача тоже не заставила себя ждать.

Так и не получив никакого ответа ни из «Юности», ни из «Дружбы народов», я отпечатал повесть «Мы здесь живем» еще раз и отправился в «Новый мир». В метро тогда только что ввели турникеты с жетонами (после денежной реформы на смену жетонам пришли пятаки). Бросаешь в щелку жетон, турникет тебя пропускает. Не бросил – турникет защелкнется с ужасным лязгом. Я жетон купил, но в последнюю секунду почему-то подумал: «Вот если турникет пропустит меня без жетона, значит, все у меня получится».

И он меня пропустил!

Я человек не суеверный, но знаки судьбы мне время от времени посылались, и не поверить в них мне было трудно.

В редакции «Нового мира» служила тогда консьержка – пожилая дама из «бывших». Мне говорили, что прежде чем впустить начинающего автора, она долго расспрашивала, куда, к кому и с какой целью он идет, после чего предлагала не ходить ни в какой отдел, а направляться к секретарю редакции Наталье Львовне, сдать ей рукопись и ждать отзыва недели через три-четыре.

– А какой будет отзыв? – спрашивал доверчивый автор.

– Отрицательный! – радостно уверяла его консьержка. – У нас всегда и всем пишут отрицательные отзывы.

Старушку эту я странным образом обошел и толкнул дверь в отдел прозы, где сидела хмурая, как мне показалось, женщина Анна Самойловна Берзер.

– Что вам угодно? – спросила она.

– Вот написал повесть.

– Хорошо. Отдайте секретарю, пусть зарегистрирует.

– Нет, я этого делать не буду.

– Почему? – Анна Самойловна удивленно подняла брови.

– Потому что заранее знаю, что будет дальше. Секретарь мою рукопись зарегистрирует и передаст кому-нибудь из рецензентов. А я ваших рецензентов очень хорошо знаю. Они получают деньги в зависимости от прочитанного объема по тридцать рублей за печатный лист. Им некогда вдаваться в достоинства текста, им важно просмотреть текст по диагонали, написать отрицательный отзыв и бежать в кассу.

Анна Самойловна меня слушала, кивала головой, а один раз даже почти улыбнулась.

– Чего же вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы вы сами прочли мою рукопись.

– Это исключено, – сказала Берзер. – Я занятой человек и не могу читать все, что приходит нам в редакцию.

– Понимаю, – не стал спорить я. – Но у меня к вам просьба. Прочтите первые десять страниц, и если вам не захочется прочесть одиннадцатую, верните мне рукопись без всяких объяснений.

Видимо, мое предложение показалось ей все-таки необычным.

– Ну, хорошо, – сказала она как будто бы даже с угрозой. – Десять страниц я прочту.

На том и порешили. Рукопись осталась у Анны Самойловны, я ушел. Это было в понедельник. А в субботу я получил телеграмму: «ПРОШУ СРОЧНО ЗАЙТИ РЕДАКЦИЮ НОВОГО МИРА ТЧК БЕРЗЕР».

Я позвонил Камилу Икрамову и прочел ему телеграмму.

– Володька! – прокричал он мне в трубку. – Это успех!