Глава восьмая. Дальтонизм памяти

Глава восьмая. Дальтонизм памяти

Городская вошь

Не знаю, откуда в отце моем взялась страсть к постоянной перемене мест. Может, от предков, которые, как я читателю уже докладывал, были во многих поколениях моряки и эмигранты. Начиная, по крайней мере, с деда моего прадеда, Войновичи плавали по морям и океанам, навещали дальние страны, принимали чужие подданства, пока мой прадед и пять его братьев во второй половине XVIII века окончательно не осели в России.

Может, от них передался моему сухопутному отцу беспокойный нрав, заставлявший его срываться с насиженного места (чаще всего недостаточно насиженного) и тащить с собой семью неизвестно куда и необъяснимо зачем.

Впрочем, соображения, побудившие нас покинуть Управленческий городок, были объяснимы. Отец считал, что войну легче пережить в деревне. Отец нашел работу счетоводом (он обучился этому делу в лагере) в совхозе имени какого-то Масленникова в Хворостянском районе Куйбышевской области. Совхоз был огромный – десятки километров из конца в конец – и состоял из семи отделений. Мы жили на Седьмом отделении. Оно раньше считалось деревней и имело свое название, которое было как бы утрачено. И я его слышал, но забыл.

Местные к нам и другим городским относились с насмешливым презрением, как к неприглашенным нахлебникам. В те времена деревенским людям вообще было свойственно относиться к горожанам как к паразитам, которые не умеют ни пахать, ни сеять, не знают, где у коровы вымя, и, ничем полезным не занимаясь, способны только поглощать то, что выращивают крестьяне. В мирное время скупают все в своих магазинах, а как прижмет, бегут в деревню. Такое отношение к нашим родителям соседи выказывали не всегда, зато дети с удовольствием выкрикивали: «Городская вошь! Куда ползешь? – В деревню кормиться!»