Клим Самгин, Павка Корчагин и Мыша
Клим Самгин, Павка Корчагин и Мыша
В поварихи определили Иру Брауде и Клару Фишкину, и их работа была тяжелее, чем у всех остальных. Остальные, если шел дождь, пережидали его в палатке, а поварихи трудились в любую погоду. Клара часто отказывалась от работы, и тогда Ира, избалованная московская девочка, огрубевшими руками делала все за двоих – и всегда с улыбкой. Только один раз я видел, как, зайдя за палатку, она плакала. Механизаторы оказались людьми в еде привередливыми.
Однажды Ира сварила суп, который бригадиру показался слишком жидким.
– Шо це таке? – бригадир смотрел на ложку с большим отвращением.
– Суп-пейзан, – гордо сказала Ира.
– А-а! – истерически закричал Гурий Макарович. – Пей сам, ишь сам, чисть сам!
И зашвырнул ложку в угол, еще раз убедившись, что эти городские ни на что путное не способны.
Когда дожди участились, колхозники разъехались по домам, а мы остались мокнуть и мерзнуть в дырявой палатке, в самых подходящих условиях для совершения бессмысленного подвига, к которому призывали нас партия, правительство и комсомол. Свершители подвига не унывали. Большую часть времени лежали на матрацах, закутавшись по глаза, пели песни или вели литературные споры. Однажды спорили о проблеме положительного героя, может ли быть им сомневающийся в себе человек? Сравнивали Клима Самгина с Павкой Корчагиным.
Над спорщиками стоял тракторист Павло, смотрел себе под ноги и как будто прислушивался к разговору. Кивал головой, усмехался. Потом сказал:
– Да-а!
Спорщики оторопели, ожидая, что сейчас Павло проявит по данному вопросу неожиданную эрудицию.
– Да-а, – повторил он, тыча в пол пальцем, – мыша.
– Что?! – дружно воскликнули спорщики.
– Мыша, – еще раз сказал Павло и опять направил свой палец к ногам.
Оказалось, он имел в виду дохлую полевую мышь, лежавшую у него под ногами.
Когда механизаторов не было, я брал один из оставленных ими самосвалов (они все заводились без ключа) и катал по мокрому полю наших девушек. Но у меня были серьезные соперники – двое студентов из Ижевска. Они приезжали на блестящих ижевских мотоциклах, сажали одну из наших девушек на заднее сиденье, другую на топливный бак и увозили в Атбасар на танцы. Наши ребята ревновали и сочиняли на известные мотивы полухулиганские песенки. Про Таню Макарову по прозвищу Гаврила: «Пока мы ездили на силос, елки-палки, или лежали под копной, Гаврила с ижевцем сносилась, ексиль-моксиль, посредством почты полевой». Про Иру: «У Иры, ах, у Ирочки, вот случай был какой. Служила наша Ирочка в столовой поповской. Работница питания освоила вполне систему зажигания и смазку в шестерне…»