2008/05/17 дети

2008/05/17 дети

Маньяк Кольцов

Меня всегда изумляло, как профессионально и привычно, с явным знанием дела дети заменяют в услышанных от взрослых репликах непонятные слова на понятные, чётко подгоняя их под звучание исходного слова и общий ритм фразы. Ещё более удивительно, что при этом они почти никогда не заботятся о том, чтобы в контексте фразы сохранились логика и смысл. Оськин «велосипый мужик» у Кассиля хотя бы понятен – человек всё-таки подразумевал велосипедиста и, стало быть, держал в сознании определённый образ. Но, к примеру, знаменитое «Терпи, коза, а то мамой будешь»... Интересно, о чём думала и что представляла себе девочка, когда расчёсывала кукле волосы и угрожала ей такой странной участью? Или она вообще ни о чём не думала, а повторяла это, как заклинание, неизбежное при ритуале расчёсывания волос? А может быть, в этом просто сказалось терпеливое смирение ребёнка перед тем, что в мире полным-полно непознанных явлений и событий и некоторые из них приходится только констатировать, никак не объясняя?

Помню, в детстве мы с сестрой, слушая заезженную до последней степени пластинку про Маугли, про то, как брезжил какой-то там неразборчивый рассвет, когда Маугли спустился в долину, ясно слышали: "Брежнев родился в Москве, когда Маугли спустился в долину". И свято верили, что так оно и было. Несолько позже, когда я немного подросла и обзавелась ни чем не подкреплённой самоуверенностью, я очень любила читать песенник сестры. Она записывала песни на слух, и от этого они приобретали загадочные и заманчивые очертания.

— Что это такое – «в ответ открытка с бега почты»? С какой такой почты и с какого такого бега?

— Ну, как… открытка, - вздёрнув подбородок, отвечала сестра. Она чуяла подвох с моей стороны, но и не думала сдаваться. – Обыкновенная открытка. Непонятно, что ли?

— А что, понятно, что ли, по-твоему? Рыбачка направила к берегу баркас. И говорит Косте: все вас знают, а я-таки вижу в первый раз, как это удивительно… Ну?

— Ну? – повторяла сестра, холодно глядя на меня из-под чёлки.

— Баранки гну! Открытка-то тут при чём?

— Очень просто, - сухо объясняла мне сестра. – В тот раз ей Костя ничего не ответил. Обиделся. А потом послал ей письмо. Открытку. Почтальон прибежал, кинул ей открытку прямо в баркас и побежал дальше. Письма разносить.

— О, Господи… Не было никакой открытки. Что ты думаешь, Костя такой человек, чтобы обижаться на такую ерунду? Он сказал ей всё это сам. Открыв «Казбека» пачку. «Казбека». Пачку. Понятно?

— Казбек – это такой разбойник, - ещё более сухо отвечала сестра. – Про него по радио передача была. Спектакль. Как он украл одну там девушку, красивую, Бэлу, и поменял её на лошадь… тоже хорошую. Понятно?

— Понятно, - говорила я, видя, что она погибнет, но не сдастся. – А это что такое? «Красавице Екубку, счастливому клинку»… Это что ещё за «Екубку»?

— А как надо? «Якубку», что ли? Где ты слышала такое имя – «Якубку»?

— А где ты слышала «Екубку»? И что это за красавица такая, которая радует всех мушкетёров без исключения? Тьфу! Вот – из-за тебя уже какие-то пошлости прямо лезут… Красавице и кубку, понятно? И кубку! Кубок с вином. Понятно?

— Понятно, - невозмутимо отвечала сестра. – Значит, Екубку – это, по-твоему, трактирщица, что ли? Она в трактире работает?

…Я вспомнила об этом недавно, когда случайно услышала разговор в очереди в поликлинике.

— Было так смешно вчера… Я что-то решила посмотреть Кристиночкин песенник. Смотрю – там всякие современные песни, какие они сейчас слушают, ну, ерунду-то всю эту.. Чего-то такое: «поймите нас, взрослые, мы не хотим вас слушаться, мы хотим жить лучше, чем вы…» Ну, чепуха какая-то. И вдруг, посреди всего этого – такой, понимаешь, куплет... Один, куплет, без продолжения. «Кольцов душил девицу и в море уронил. И с тем Кольцовым счастье навек я погубил». Я говорю: «Кристина, что это за песня такая про Кольцова? Кто он такой, этот Кольцов?» А она мне: «Бабушка, ну, как же? Это же серийный маньяк, разе не понятно?»… Я задумалась – и, представляешь, прямо аж страшно стало. Подумала – сколько он ещё, Кольцов-то этот, девиц передушил и перетопил, пока его поймали? Говорю ей: «Кристиночка, а его поймали?» Она говорит: «А как же! Там же так и поётся. Поймали и всё счастье ему навеки погубили». Ну, я тогда и успокоилась… Хороша я тоже, да? Нет бы объяснить ребёнку, как правильно! А я - туда же...