2006/03/17 К Дню Святого Патрика

2006/03/17 К Дню Святого Патрика

В преддверии большого праздника принято вспоминать о главном виновнике торжества. Мы решили не отступать от традиции и ради поддержания ее добавить несколько слов к той правде о Святом Патрике, которая уже как бы всем известна. Выяснение правды о ком бы то ни было – занятие хотя и увлекательное, но кропотливое и небезопасное. Дело даже не в том, что Святой Патрик при жизни отличался довольно суровым нравом и вряд ли сильно изменился, пребывая в сонме таких же, как он, страстных и вспыльчивых кельтских святых. Конечно, его биографам следует соблюдать почтительную осторожность, дабы ненароком не разгневать его, но с этой проблемой еще можно как-то справиться. Сложнее то, что более или менее достоверные источники о жизни Святого Патрика крайне немногочисленны и противоречивы, а хронология его миссионерской деятельности, по выражению одного из исследователей, «подобна зыбучему песку». В попытках свести концы с концами некоторые ученые приходили к выводу о существовании двух или даже трех Святых Патриков, которые с течением времени облеклись «в единый образ» - подобно тому, как его знаменитый трилистник символизирует единого Бога. Был ли тот Святой Патрик, которого мы знаем сегодня, реальным историческим лицом или это действительно некий собирательный образ, теперь установить так же сложно, как, к примеру, выяснить, был ли все-таки Шекспир Шекспиром. Поэтому, не вдаваясь глубоко в эту проблему, примем на веру традиционную версию - когда речь идет о Святом, то многое так или иначе приходится принимать на веру.

Главными свидетельствами реального существования Святого Патрика являются два документа, предположительно написанные его собственной рукой: его «Исповедь» (Confessio) и письмо, адресованное приближенным Коротика. А к числу наиболее ранних и, по всей видимости, наиболее достоверных его жизнеописаний относятся записки о нем, оставленные епископом Тиреханом (ок. 675 г.), а также его Житие (Vita), написанное другим его биографом по имени Муирху (ок. 700 г.). Записки Тирехана, написанные им не на латыни, а на ирландском языке, остались незаконченными. Муирху использовал это сочинение, а также «Исповедь» самого Патрика для составления более подробного жизнеописания Святого. При определенной тенденциозности, неизбежно сопутствующей любому средневековому Житию, “Vita Patricii” обладает несомненными литературными достоинствами и содержит немало любопытных фактов, переплетенных с не менее любопытными легендами.

Мы позволим себе опустить подробности о рождении и воспитании Святого Патрика, а также о его пленении, рабстве и романтическом побеге из неволи – обо всем этом довольно много рассказывается в предыдущем очерке. Согласно «Житию», после бегства из ирландского плена он не сразу попал в родную Британию. Та самая «пустынная местность», в которой он оказался вместе со своими спутниками, была, по предположению, Галлией – описание ее навело ученых на мысль о северо-западном побережье Бретани или об окрестностях Нанта. В течение долгого времени Патрик и его спутники скитались по этой действительно пустынной и дикой земле, изнывая от голода и жажды, и лишь на двадцать восьмой день пути наткнулись на человеческое жилье. Вспоминая об этом эпизоде своей жизни, Патрик пишет о своем «вторичном пленении». Остается неясным, был ли он по дороге захвачен очередными разбойниками или его спутники-язычники обращались с ним не как с равным, а как с рабом. Так или иначе, в своей «Исповеди» он говорит о втором плене, а также о том, как, уже будучи на гране отчаяния, ночью он услышал голос, говоривший ему: «Пребудешь в неволе два месяца». Так и случилось – шестидесятую ночь Патрику удалось освободиться, и он продолжил свое нелегкое путешествие на родину.

Целый год Патрик странствовал по Галлии и Италии и лишь затем смог возвратиться домой. Родные были чрезвычайно рады его возвращению и слезно умоляли его больше никогда никуда не ездить. В самом деле, после таких испытаний любой нормальный человек должен был бы до конца своей жизни с содроганием вспоминать о тех местах, где ему пришлось пережить столько бедствий. Но похоже, что Святой Патрик, напротив, испытывал необъяснимую тягу именно к таким местам. Вскоре после своего возвращения он опять оставил родину и отправился не куда-нибудь, а именно в Галлию. Там он получил сан диакона и имя Патриция (Patricius), и там же, по всей вероятности, пришел к мысли о том, что он призван проповедовать христианство в той стране, откуда когда-то с таким трудом бежал – в Ирландии. Как говорит его Житие, он «пожелал освободить тех людей, пленником которых когда-то был, из плена иного, более тяжкого, и привести их к свету Христовой веры». Сам Патрик, впрочем, говорит об этом несколько иначе: «Не желал я отправляться в Ирландию… но направил меня Господь, и приуготовил, дабы днесь пребывал я в краю, некогда удаленном от меня, и озаботился — или, вернее, помыслил — о спасении других, тогда как прежде, напротив, не помышлял даже и о себе.» Ему приснился вещий сон, в котором он слышал голоса жителей покинутого им острова: «Мы молим тебя, вернись, святой отрок, - вернись к нам и будь среди нас». Через некоторое время после этого ему было явлено еще одно знамение, убедившее его в том, что он «призван крестить людей Ирландии». Однако, и в те патриархальные времена такие дела не решались без административных проволочек. Чтобы получить разрешение на миссионерскую поездку в Ирландию, Патрик должен был обратиться к высшим духовным чинам и Синоду Британии. Поначалу, как водится, ему отказали, посчитав его слишком юным и недостаточно образованным для такой серьезной миссии. Патрик едва не пал духом, но «Господь укрепил его», и он продолжал настаивать на своей просьбе; ни уговоры, ни предупреждения об опасностях, подстерегавших его в Ирландии, не уменьшили его рвения. В одном из его Житий говорится о том, что Синод согласился отправить его в эту опасную страну во искупление какого-то серьезного проступка, который Патрик совершил в юности. Из «Исповеди» этот момент не ясен: Патрик, напротив, говорит о некоем коварном друге, который обнародовал перед всеми его давний, давно искупленный грех, и из-за этого-то греха его так долго не пускали в Ирландию, считая недостойным такой важной и ответственной миссии.

Как все происходило в действительности, теперь уже невозможно установить. Очень может быть, что долгая предыстория миссии Святого Патрика является лишь традиционной сюжетной линией, неоднократно повторявшейся в Житиях других кельтских святых. Известно, что многие из них отправлялись в свои миссионерские путешествия, во-первых, ради искупления какого-либо тяжкого греха, а во вторых, повинуясь знамению свыше; так, по преданию, (впрочем, исторически не подтвержденному), Святой Кольм Килле вознамерился нести Слово Божие пиктам лишь после того, как отправил на тот свет три с лишним тысячи своих соплеменников (по его вине разгорелась битва при Куил Дреймне, из-за чего и произошло его знаменитое «изгнание в святость»). Так или иначе, Синод в конце концов благословил Патрика на эту миссию. По некоторым данным, это было сделано без позволения Папы Целестина, который боялся, что своеобразный уклад и не совсем ортодоксальное учение Британской церкви распространятся и в других землях, в частности – в Ирландии.

Когда в 432 году Патрик прибыл-таки в Ирландию, ему было уже около сорока пяти лет. Непонятно в таком случае, что имел в виду Синод, говоря о его «юности и неопытности»: то ли в сорок пять лет человек считался еще слишком молодым, чтобы проповедовать язычникам, то ли вся эта волокита длилась столько времени, что из «святого отрока» Патрик успел превратиться в зрелого мужа. Впрочем, в его биографии много таких хронологических несоответствий.

Что мы знаем о том, как Патрик крестил Ирландию? Ну, да, разумеется, легенды – множество легенд. Мы привыкли представлять себе всесильного чудотворца, беседующего с ангелами, посохом разбивающего скалы, взглядом останавливающего занесенный над ним меч и мановением руки зажигающего священный огонь на вершине горы. Конечно, таким путем легко обращать людей в христианство – да и кто бы не обратился, увидев столь впечатляющие вещи. Но попробуем все же отрешиться от привычного образа не то Мерлина, не то пророка Моисея и увидеть в Святом Патрике живого человека. Человека, который приехал в некогда враждебную ему землю лишь с несколькими спутниками – и с твердым намерением привести эту землю ко Христу. Который, по собственному признанию, очень хорошо понимал, что ему не стоит ожидать восторженного приема со стороны ирландских язычников и потому ежеминутно был готов к мученической смерти. Который, скорее всего, не совершал приписываемых ему чудес – иначе все было бы слишком просто. Раннехристианские святые всегда особенно настаивали на том, что никаких чудес они совершать не могут – чудеса творит Бог, а они лишь послушны Его воле. «Меня, доподлинно наимерзейшего, вдохновил Он прежде других — дабы мог я, по мере сил моих, со страхом, почтением, верою, не ропща, прийти к народу сему, ведомый любовию ко Христу; и, отдавшись ему на всю жизнь, удостоился бы служить ему преданно и смиренно.» Он действительно отдал этому народу всю жизнь, хотя до конца своих дней тосковал по родине и не раз порывался оставить эту дикую землю и вернуться домой. Правда и то, что на этой «дикой земле» его ожидало не мученичество во славу Христа – он не боялся этого, а, напротив, по примеру многих святых, желал быть удостоенным мученического венца – нет, его ожидали бытовые склоки, преследования со стороны недругов и завистников, неустроенность, вечные расходы, на которые он простодушно жалуется в своей «Исповеди» (королевской челяди – плати, проводникам – плати, разбойникам и вымогателям – тоже…) Не следует думать, что, приехав в Ирландию, он, движимый ностальгическим чувством, тотчас проникся любовью к местному населению, которое в свою очередь восторженно внимало ему, слыша из его уст Благую Весть на своем родном языке. Более логично предположить, что, приплыв в Ирландию, Патрик прежде всего стал искать единомышленников и единоверцев. Хотя хроники и говорят о том, что, когда Патрик прибыл на север Ирландии, «ни одна живая душа там еще не слыхала о Христе», такие души там все-таки встречались. Главным образом это были выходцы из Галлии и Британии, многие из которых уже были христианами. Патрик стал объединять их в общины, подобные монашеским, с довольно строгим уставом и аскетическим укладом жизни. Это вызвало живой интерес у местного населения: что это за люди, живущие вместе, молящиеся какому-то своему неведомому богу и «творящие дела милосердия, не требуя за это ни платы, ни благодарности»? Отшельничество с его суровыми подвигами не только возбуждает любопытство, но и пробуждает призвание. Вскоре к этим общинам стали присоединяться новообращенные – уже из числа ирландцев. Местная знать, недовольная тем, что чужеземный жрец сманивает к себе их детей, несколько раз арестовывала Патрика с нешуточным намерением его казнить, но почему-то очень быстро отпускала, причем многие из его бывших противников, побеседовав с ним, начинали склоняться к новой вере. Мы не знаем, какими аргументами убеждал их Святой Патрик, но, без сомнения, убеждать он умел. Впрочем, убеждал он, по всей видимости, не только словом: широко известна история о том, как он состязался с друидами в присутствии верховного короля Логайре, противопоставив «языческому чародейству ту силу, что дает истинная вера». Каким образом происходило это «состязание магов» и почему в итоге друиды оказались побежденными и посрамленными – остается только гадать, но на короля это определенно произвело сильное впечатление. Дальнейшие его беседы со Святым Патриком, во время которых тот и использовал свой знаменитый трилистник в качестве символа Святой Троицы, окончательно решили дело. Хотя у короля и оставались некоторые сомнения относительно третьего лица Троицы – Святого Духа, он все же решил креститься. Легенда рассказывает о том, что, услышав о согласии короля на крещение, Патрик в великой радости взмахнул посохом и, сам того не заметив, пригвоздил королевскую ступню к земляному полу церкви. Король не изменился в лице и не сказал ни единого слова; он спокойно стоял так все то время, пока над ним творили положенные молитвы, и лишь когда пришла пора идти к купели, Патрик понял, почему король не может двинуться с места. «Что же ты молчал?» – в ужасе закричал Патрик. «Я думал, что это часть обряда», - невозмутимо ответил король. Эта легенда существует во множестве вариантов: так, по одной версии все это произошло не с королем Логайре, а с королем Энгусом, а по другой– не больше, не меньше, как с Ойсином, сыном знаменитого Финна Мак Кумалла; право слово, можно подумать, что Патрик и впрямь ввел в обычай такой оригинальный способ крещения и широко его практиковал. Вполне вероятно, впрочем, что легенда имеет некую реальную основу. Во всяком случае, она прекрасно иллюстрирует и нетерпеливую страстность ирландских святых, и стоическую натуру ирландских язычников. Правда, по другим, более достоверным источникам король Логайре так и не принял христианство. Во всяком случае, он придерживался весьма осторожной политики в отношении введения новой веры и не разрешил Патрику основать церковь вблизи от Тары, резиденции верховных королей Ирландии… При этом он позволил креститься своим детям и другим ближайшим родственникам.

Сохранилось предание о том, как Патрик обратил в Христову веру дочерей верховного короля. Как-то раз на рассвете дочери короля Этне Светловолосая и Федельм Рыжеволосая пошли к лесному источнику, чтобы искупаться. Увидев возле источника Святого Патрика, они приняли его за лесное божество и испугались. Но любопытство оказалось сильнее страха; они приблизились к нему и спросили: «Где ты живешь? Откуда ты пришел?» Патрик ответил: «Чем спрашивать обо мне, лучше бы вы спросили меня о моем Боге». «Кто твой бог и где твой бог? На кого он похож? Где он живет? Есть ли у него сыновья и дочери, золото и серебро? Живет ли он вечно? Хорош ли он собой? Где его дом: на небе или на земле, в море или в реке, в горах или в долине? Велики ли его владения? И молод он или стар?» Святой Патрик сказал им на это: «Наш Бог – Бог всех людей, Бог неба и земли, морей и рек, гор и долин, солнца, луны и всех звезд до единой. Жилище его – и над небесами, и под небесами. Все на свете создано им, и все ему принадлежит. Он наполняет все сущее своим дыханием, всему дает жизнь, всем правит и все хранит. Он зажигает солнце, дарует воду иссохшей земле, волнует моря и воздвигает скалы. Он подчиняет звезды луне, луну – солнцу, и все светила вместе подчиняет иному, высшему свету. У него есть сын, во всем ему подобный. Сын и Отец – суть одно и то же, но Отец больше, чем Сын. Святой Дух исходит от Них; Отец, Сын и Святой Дух неразделимы. Я могу привести к престолу Небесного Короля дочерей короля земного». Услышав это, девушки тотчас стали просить его, чтобы он научил их, как им попасть к престолу Небесного Короля. И он учил их Христовой вере так, как верил сам, а потом окрестил их. Но когда он сказал им, что они смогут попасть к Небесному Престолу лишь после смерти, они страшно опечалились и так горячо молили Бога забрать их к себе поскорее, что Бог исполнил их желание, и они уснули вечным сном. И вот их одели в погребальные одежды, положили на смертное ложе, подруги плакали и причитали над ними, плакал и друид, воспитавший их. Святой Патрик, сам слегка обескураженный таким поворотом дела, постарался его утешить, говоря, что дочери короля пребывают в чертоге Господнем, и тогда друид уверовал и тоже велел себя крестить. А девушек похоронили недалеко от источника, и на их могилах стали происходить чудеса… На самом деле нет никаких исторических данных о том, что все это было в действительности, так что эта страшноватая, с точки зрения современного человека, история свидетельствует не столько о миссионерских приемах Святого Патрика, сколько о том, как выглядела сама его миссия в глазах новообращенных ирландцев. Поистине, эти пылкие и нетерпеливые люди не знали меры ни в чем, даже в благочестии, - если уж идти к престолу Небесного Короля, то идти немедленно, зачем заставлять его долго ждать? Смерть, следующая непосредственно за крещением – излюбленный сюжет многих ирландских Житий. Тот же Кольм Килле, по легенде, крестил детей индийского короля, специально для этого приехавших к нему в Ирландию, и все они умерли сразу после совершения обряда. К счастью, не все ирландцы, обращенные в христианство Патриком, стремились до времени попасть в Царствие Небесное, иначе крещение Ирландии обернулось бы для нее катастрофой. Но, как известно, христианизация Ирландии, напротив, обошлась сравнительно малой кровью. О том, почему она прошла так легко и безболезненно, написано немало исследований. Несомненно, исторические обстоятельства сложились в пользу быстрого утверждения христианства в Ирландии, но это ничуть не умаляет огромной роли, сыгранной главным ее Апостолом – Святым Патриком.

«Исповедь» Святого Патрика свидетельствует о том, что он сам старался жить по Евангелию и учил жить так же тех, кого крестил в новую веру. Дошедшие до нас документы, написанные его рукой, изобилуют библейскими цитатами и ссылками на литургические тексты. Хотя сам он в той же «Исповеди» непрестанно твердит о своем невежестве и ничтожестве, ясно, что это лишь условная дань жанру – так писались все христианские автобиографии. Несомненно, он обладал определенными богословскими познаниями и – что не менее важно - превосходными организаторскими способностями. Опасения Папы относительно того, что он принесет в Ирландию какую-нибудь ересь наподобие модного в те времена пелагианства, были напрасными: Патрик считал себя римлянином по духу и стремился организовать ирландскую церковь по римскому образцу. Другое дело, что это не очень получалось: если в Европе церковная жизнь почти целиком строилась вокруг городов, то в Ирландии городов просто-напросто не было, поэтому в истории ранней ирландской церкви главную роль вскоре стали играть монастыри. Сам Патрик, насколько это известно, не основал ни одного монастыря в привычном нам смысле этого слова, зато ему приписывается основание множества церквей, самая известная из которых – церковь Саул в Арма. Тем не менее, во время пребывания Святого Патрика в Ирландии очень многие из ирландцев избрали для себя монашескую жизнь. При этом они оставались жить в своих домах, занимались обычным ремеслом, одновременно стараясь строить свою жизнь в соответствии с идеалами христианского монашества. Поскольку все они считали Патрика своим духовным отцом, их так и называли – «монахи Святого Патрика» (monachi Patricii). Надо сказать, что духовными детьми Святого Патрика считали себя не только они – за все время его долгой жизни он, если верить преданиям и хроникам, лично окрестил едва ли не всех жителей Ирландии, желавших принять христианство. Поэтому когда мы называем Патрика «крестителем Ирландии», это практически можно понимать буквально. Однако, то, что он крестил Ирландию, не означает, что она так скоро и безоговорочно сделалась христианской страной. Ирландское язычество жило очень долго, и, судя по всему, благополучно здравствует и поныне, видоизменившись и причудливо переплетясь с христианскими верованиями - как переплетаются линии в кельтском орнаменте, когда уже не разберешь, где там ангелы, где звери и птицы, где языческие духи, а где – люди… Очень характерно, что Святой Патрик появляется в некоторых сагах фенианского цикла, и в его беседах с сыном Финна Ойсином не он учит язычника мудрости, а наоборот, причем Патрик велит Ойсину и Кайльте не предавать забвению наследие прошлого.

Что же за человек был этот легендарный креститель Ирландии – если он все-таки был? Вряд ли он походил на колдуна из кельтской саги, каким рисуют его легенды, и еще менее он соответствовал привычному образу проповедника, который с огнем в глазах и воздетыми к небу руками обличает языческих богов перед толпой изумленных туземцев. Его «Исповедь» рисует нам совершенно иного человека: одновременно нерешительного и непреклонного, доверчивого и подозрительного, по-детски обидчивого и откровенного, непоследовательного – и глубоко верующего. Разумеется, и этот источник не может считаться полностью достоверным: некоторые исследователи по сей день не уверены в авторстве Патрика, да и стиль «Исповеди» во многом диктуется требованиями жанра (где-то она напоминает более раннюю «Исповедь» Блаженного Августина, а где-то – более позднюю «Историю моих бедствий» Абеляра). И все же, когда читаешь этот сбивчивый, противоречивый и страстный рассказ человека о самом себе, в котором он то жалуется на свои невзгоды и на козни недругов, то простодушно хвалится содеянным; то доверительно обращается к читателю, то – не менее доверительно – к Богу, трудно не поверить в реальность этого человека. Обыкновенного человека: мелочного, сварливого, ранимого, добросердечного и страстного. Удивительного человека, обратившего к вере целый народ и ставшего символом этого народа на долгие столетия.

Полную версиию этой уже довольно старой статьи можно посмотреть на сайте "Ирландского добровольца" Там ещё много чего любопытного