2007/08/21 всякая ерунда

2007/08/21 всякая ерунда

Кошмар на улице Восстания

Проезжая через какой-то посёлок, я увидела кривой, заляпанный навозом указатель: «Кладбище – 200 м. нал, ул. Восстания». Сочетание слов «кладбище» и «восстание» почему-то вызвало у меня ряд непроизвольных ассоциаций, о которых я лучше не буду рассказывать подробно. Тем более что рядом с указателем висела очень красочная, полная натуралистических подробностей афиша фильма «Ночь живых мертвецов». Аннотация к фильму утверждала, что когда ИМ не хватает места в аду, ОНИ выходят на улицы города. Рядом кто-то приписал чёрным фломастером: «и не замечают разницы». Несколько утешило меня то, что бюро ритуальных услуг при этом кладбище называлось «Алые паруса». И уж совсем хорошо мне стало, когда мы свернули в сторону от ул. Восстания, отъехали подальше и увидели недалеко от обочины магазин «Янтарь-Мебель».

Это было так изумительно и поэтично, что я немедленно откинулась на спинку автобусного сиденья и стала видеть во сне, как Мои Желания нежданно-негаданно совпали с Моими Возможностями, и я пришла в этот Магазин и накупила себе всякой мебели из чистого, неподдельного янтаря. И живу в собственной Янтарной Комнате. Просыпаюсь среди густо-жёлтых медовых переливов и смутных солнечных бликов. Умываюсь над прозрачной, нежно-коричневой, истекающей сияющими смоляными каплями раковиной. Сажусь в кресло из зелёного, с тусклыми золотыми проблесками, янтаря, подложив под себя такую же зелёную, прошитую золотой нитью подушку, беру с журнального столика чашку со щербинкой возле ручки… столик – из жёлтого непрозрачного янтаря, чашка – точь-в-точь такая по цвету, но прозрачная, чтобы было видно, как в ней плещется и дымится янтарный чай позавчерашней заварки… А сквозь дымчатые янтарные окна какие-то люди смотрят на меня снаружи и переговариваются вполголоса:

— Нет, ну, вообще обалдели, да? За вот таку-усенькое, поганенькое колечко – четыре с половиной тысячи! Где это видано, да?

— Ну… всё-таки, какой-никакой, а янтарь. Латышский, наверное, как ты думаешь?

— То-то и оно, что янтарь. Не бриллиант же! За янтарь – такие деньги. Это вообще.

— Ой, смотри, а там кто-то внутри, в янтаре. Муха, по-моему. Нет, комар.

— Ну, вот. Значит, точно – не натуральный камень, а сплав. Из янтарной крошки. Подделка. Потому что не бывает так, чтобы в настоящем янтаре – целая муха. Ну, лапка там или крылышко – бывает. А целиком – нет. И муха наверняка пластмассовая.

«Как это не бывает? – возмущаюсь я. – Ещё как бывает! Это самый натуральный янтарь, и я тоже никакая вам не пластмассовая! Глаза разуйте! Снобы несчастные… Не разбираются, а туда же. Четыре тысячи им дорого! За такой редкостный янтарь, за такую муху – дорого им, видите ли… Ну и идите своей дорогой, если вам дорого!»

На этом месте я вздрагиваю и просыпаюсь. Волшебный мебельный магазин давно позади, а впереди – луга, усыпанные жёлтыми цветами и коровами, сады, усыпанные янтарными сливами и нежно-золотистыми яблоками «белый налив», и всё это – сквозь густо-жёлтые медовые переливы и смутные солнечные блики на грязном автобусном стекле. На скамейке возле остановки пыльный весёлый мужик играет на гармошке, а толстая молодая девка рядом с ним одновременно грызёт семечки и поёт частушки:

Я в деревне оставаться

Больше не намерена,

Если Троцкий не возьмёт – Выйду за Чичерина!

Впрочем, она поёт «Тронский» и «Чигерин». Потому что, на счастье своё, понятия не имеет, кто это такие.