12 июня 1969. Таити

12 июня 1969. Таити

Вчера на этом месте пришел дядька переменить лампы и расковырял потолок. Потом начал рассказывать свою жизнь и ламп еще не переменил. Потом вообще не было света, и я готовила ужин при свече, а потом, так как делать ничего было нельзя, мы, в первый раз на Таити, поехали в кино. Здесь замечательное кино: подъезжаешь в автомобиле к киоску и покупаешь, не вылезая, билеты. Потом, также в автомобиле, ищешь свободное место на большой площади, втягиваешь к себе в автомобиль громкоговоритель со столбика и хочешь — смотришь фильм, хочешь — спишь. Можно приехать хоть в ночной рубашке. Фильм попался хороший, но печальный. Таитяне все пытались смеяться, придирались к малейшей возможности, но ничего не выходило. Здесь любят только или смешные, или очень страшные фильмы

Вернулись поздно. Утром я ездила верхом — эту блажь я себе еще разрешаю пару раз в неделю (совершенно неизвестно почему), потом спешно готовила обед потом обедали, потом отдыхали с газетами и с письмами. Получила опять письмо от Мэри с вырезками из газет. Как назло, нужно идти к соседке, она меня уже давно приглашает, и я все отнекиваюсь, — совершенно нечего гам делать, все это фальшивая вежливость. Буду у нее растачивать свои штаны, раз так — растолстела. Допишу вечером.

Вечер. После соседки опять были волнения с лампами, потом поливка сада, приготовление ужина, ужин и теперь хочу спать. Так идет жизнь. Оно и не плохо, но на самое интересное остается слишком мало времени. Вот поэтому я и не дописала вчера <…>. Почему-то не писалось раньше, когда было время.

Да, забыла сказать: я еще преподаю танцы девочкам. И в Индии тоже преподавала. А в Сайгоне — йогу. Но все это не так чтобы целыми днями и даже не каждый день. Больше хвастаться совершенно нечем. Хватит про меня.

Нору Крук видела в Гонконге. Провела у нее пару недель, и потом еще видела – проездом. Ее отец приехал к ней в прошлом году из Шанхая, а мать умерла там от рака. Нора много и серьезно пишет причем и по-русски, и по-английски, и печатается в гонконгских журналах и газетах. Вообще, она там очень популярна, произносит речи и т.п. и «шикарная дама». У нее все ладится: и дом, и туалеты, и башка варит. Но давно не было писем, не знаю, что с ней теперь.

Миша Волин поехал на время, кажется, в Америку и грозился навестить меня по пути (это мне передавали, сам он за все эти годы написал мне раза два-три, причем очень звал приехать и жить у них, когда я была в Сайгоне и там рвались бомбы. Это тоже трогательно), но что-то не видно. Он пишет и преподает йогу. Он стал каким-то Кармамандой или что-то вроде. Говорят, у него прелестная жена и дочка. Вот у меня с дочкой ничего не вышло, и мне жаль. Я бы хотела Вашу карточку с Вашей дочкой. Кто у Вас еще есть из Ваших близких, из семьи? У меня теперь только тетка в Киеве и один двоюродный брат (там же). И в Америке одна двоюродная сестра, вернее, племянница[147]. У моего мужа мать и сестра во Франции и брат на Мадагаскаре. Кроме того, у него есть сын (уже женатый) от первой жены.

По случаю Вашего письма я видела во сне Вашего брата, Леку[148], передайте ему большой привет. У меня даже сохранилась его маленькая фотография. И Ваша тоже. <…> Не теряйтесь опять, Золотая Лидо.

<…>