«Я не страдаю, не бунтую. Я ем и сплю…»
«Я не страдаю, не бунтую. Я ем и сплю…»
Я не страдаю, не бунтую. Я ем и сплю.
Но только краски побледнели. И я — не та.
И тех, кого я так любила, — я не люблю.
Нет веры, небо онемело. Там — пустота.
«Я не страдаю, не бунтую. Я ем и сплю…»
Я не страдаю, не бунтую. Я ем и сплю.
Но только краски побледнели. И я — не та.
И тех, кого я так любила, — я не люблю.
Нет веры, небо онемело. Там — пустота.
Я сплю в постелях мертвецов Я сплю в постелях мертвецов И вижу сны, как в детстве. Не все ль равно, в конце концов, В каком мне жить соседстве. Любой мертвец меня умней, Серьезней и беспечней. И даже, кажется, честней, Но только не
Сон («Я сплю. А надо мной заря…») Я сплю. А надо мной заря, Как давняя обида… И снится мне — я сын царя, Я сын царя Давида… Иду по берегу реки, Должно быть Иордана, И бронзовые рыбаки Выходят из тумана… Проходят медленно стада, Пастушками ведомы, И в отдаленья —
«Как я страдаю по тебе, милый сыночек!» Самое большее количество записок — это потрясающие своей искренностью и пронзительностью монологи о сыне. У сына Нонны Мордюковой и Вячеслава Тихонова была непростая судьба — он пристрастился к наркотикам... Его пытались спасти и
Я бунтую Теперь, после своего замужества, Нина Васильевна проводила зиму в деревне, и я чаще стала видеться с Нелли Токмаковой. Мы подросли, наши буйные игры, шалости сменились более серьезными занятиями: теперь нас сближал общий интерес к социальным проблемам. Мы много