«Содружество», а не страна

У Содружества, созданного в охотничьем домике Беловежской Пущи, не было ни президента, ни премьер–министра, ни даже генерального секретаря. На деле Соглашение не предусматривало никакого особого постоянного органа, в нем лишь указывалось, что различные «координационные учреждения», которые могут возникнуть, будут находиться в Минске, столице Беларуси.

Обязательства, налагавшиеся Соглашением, сводились к общим принципам или к необходимости координации: само по себе Содружество не получало ни власти, ни руководства за пределами коллективной воли его членов. И возымей его члены желание пренебречь взятыми на себя обязательствами, Содружество оказывалось бессильно, оно не располагало никаким принудительным механизмом. Не вверялось ему и право взимать налоги.

Впрочем, кое–какие обязательства имели значение. Вот одно из самых конкретных: «сохранять и обеспечивать под объединенным командованием общее военно–стратегическое пространство, в том числе и соединенное командование над ядерными вооружениями». Однако процедуры для воплощения этого еще только предстояло разработать.

Важным было и обязательство «признавать и уважать территориальную целостность друг друга и нерушимость границ внутри Содружества», поскольку не далее как в августе и сентябре некоторые российские представители поговаривали о необходимости пересмотра границ с тем, чтобы включить области, где большинство населения составляют русские, в состав России.

Стоить отметить также и обязательство отстаивать права человека «в соответствии с общепринятыми международными нормами», заимствованное из сентябрьской декларации Съезда народных депутатов СССР. И хотя у Содружества не было рычагов обеспечить соблюдение данного обязательства, все же Соглашение признавало международные стандарты определяющими для внутренних законов, а также давало мерило, по которому можно было судить о состоянии прав человека в государствах–членах.

Соглашение также предписывало государствам–членам «гарантировать соблюдение международных обязательств, налагаемых на них по договорам и соглашениям бывшего СССР», однако формулировка была такова, что возлагаются эти обязательства индивидуально каждым из государств–членов, а не Содружеством в целом, и государства–члены сами решают, какими из обязательств они связаны.

Большая часть остальных положений выглядит скорее благочестивыми устремлениями, нежели обязательствами: участникам предстояло сотрудничать во внешней политике, экономической стратегии, в вопросах транспорта и связи, зашиты окружающей среды, миграции и предотвращения преступности. Споры и разногласия должны решаться путем переговоров, и каждый из членов Содружества мог выйти из него, просто уведомив о том остальных за двенадцать месяцев.

Дополнительно три премьер–министра подписали коротенькое соглашение об экономическом сотрудничестве, изобиловавшее напыщенными обязательствами координировать и кооперировать, зато лишенное какого бы то ни было механизма обеспечения того, чтобы политика всех на деле оказалась гармонично согласованной.

Главы правительств, к примеру, согласились «проводить скоординированные радикальные экономические реформы для внедрения эффективных рыночных механизмов, для преобразования отношений собственности и обеспечения свободного предпринимательства», однако в Соглашении даже не были упомянуты реформы, о которых Ельцин уже объявил и которые Шушкевич с Кравчуком отвергли.

Сходным образом обязательство заключить «межбанковское соглашение», которое контролировало бы денежную эмиссию и устанавливало потолки для бюджетных дефицитов, было лишено каких–либо согласованных подходов к осуществлению общей политики.

Говоря коротко, встреча в Беловежской Пуще оставила куда больше нерешенного, чем решенного. Соглашения, лишенные механизмов осуществления, не могли гарантировать, что какие–либо из обязательств станут соблюдаться. В одном пункте, впрочем, Соглашение звучало безоговорочно; Союз Советских Социалистических Республик прекратит свое существование.