Ельцин избран президентом
Ельцин миновал еще одно препятствие на пути к креслу президента России, когда 24 апреля 1991 года — в тот же день, когда Горбачев сражался со своими критиками в Центральном Комитете, — Верховный совет РСФСР принял закон, разрешающий провести выборы президента и вице–президента. Любой человек, собравший не менее ста тысяч подписей российских граждан, мог выставить свою кандидатуру на выборах, назначенных на 12 июня…
Я мог лишь поражаться тому, с какой скоростью менялась российская политика: многие месяцы Верховный Совет и съезд народных депутатов СССР отказывались создать пост президента, и всего полтора месяца назад Ельцин, казалось, находился на грани снятия с поста председателя парламента. А теперь общественное мнение так определенно склонялось на его сторону, и даже те, кто скептически относился к нему, как к лидеру, были вынуждены прислушиваться к настроению своих избирателей и поддерживать его.
Через несколько дней после подписания соглашения «Девять плюс один» и одобрения парламентом СССР закона о создании поста президента Ельцин продемонстрировал свою политическую силу, договорившись об окончании забастовки шахтеров, которая продолжалась почти два месяца. Шахтеры возобновили работу после того, как Ельцин пообещал освободить их от контроля со стороны центрального министерства угольной промышленности, Положив конец забастовке, Ельцин снял в известной мере напряжение с Павлова и Горбачева, но показал, что они больше не могут править страной без него и кроме того — что облегчение будет временным, если структура руководства экономикой министерствами из центра не будет быстро ликвидирована. Павлов этого так и не понял, а Горбачев — во всяком случае какое–то время — казалось, это понимал.
————
Кандидатура, которую Ельцин выбрал в качестве своего напарника на выборах, удивила многих, ибо он обошел всех видных руководителей «Демократической России», организации, оказывавшей ему наиболее прочную поддержку, и предложил вместо них Александра Руцкого.
В то время это казалось ловким ходом. Большинство военных выступало против Ельцина, но имея рядом Руцкого, Ельцин мог надеяться, что ему удастся перетянуть на свою сторону некоторых военных и значительную часть умеренных реформаторов, все еще являвшихся членами компартии. Поскольку обязанности русского вице–президента были столь же плохо определены, как и обязанности американского вице–президента, представлялось малосущественным, кто будет избран на этот пост. Поэтому Ельцин, подобно многим американским кандидатам в президенты, исходил в своем выборе из сиюминутных соображений.
————
Выдвижение кандидатур на пост президента России кончилось, и помимо Ельцина было зарегистрировано еще пять кандидатов. Наиболее крупной фигурой был Николай Рыжков, успевший оправиться после инфаркта и крайне возмущенный тем, что он считал предательством со стороны Горбачева. Похоже было, что он пользовался поддержкой подавляющего большинства аппарата компартии, но ему мешал облик неудачника. В гонку вступил также Вадим Бакатин, подстегиваемый Горбачевым, который стремился прежде всего помешать Ельцину получить большинство голосов, и многим казалось, что Бакатин сумеет отобрать голоса у Ельцина, так как к нему с уважением относятся умеренные реформаторы и он держится более демократично, чем Ельцин, у которого популистская риторика по–прежнему сочеталась с автократическими привычками секретаря областной организации компартии.
Остальные кандидаты, казалось, не принадлежали к основному руслу российской политики — если такое понятие уместно в России. Альберт Макашов, трехзвездный генерал, выступил с программой, фашистской по содержанию, если не по названию. Амангельды Тулеев, казах из Кемерова, что у самой границы России с Казахстаном, был в большей мере фаворитом региона, чем кандидатом всей страны. Наиболее загадочным из наименее известных кандидатов был Владимир Жириновский. У него была хорошо поставлена организация и финансирование, но источники его организации и средств были неясны, и — во всяком случае, пока не развернулась избирательная кампания — туманной была и его политическая программа. Жириновский впервые появился на национальной политической сцене за несколько недель до парламентских выборов в июне 1990 года. Его либерально–демократическая партия первой — даже впереди компартии — зарегистрировалась для участия в выборах, и Жириновскому было дано несколько минут для выступления в «Новостях» по телевидению, чтобы он мог объявить об участии своей партии в избирательной кампании. Он заявил, что выступает против коммунистов и за либеральных демократов.
Я был настроен к нему и его партии весьма скептически. В декабре 1989 года, на похоронах Сахарова, ко мне подошел и представился мужчина, на чьей визитке стояла фамилия Воронин; он заявил, что является близким другом покойного, и помог нам с женой пробраться сквозь толпу. Впечатление было такое, что он помогал в организации похорон, Когда Елена Боннер пригласила нас поехать на кладбище, он вызвался показать моему шоферу дорогу. Из разговора с ним в машине я понял, что ему пятьдесят с небольшим и у него нет определенных занятий, — он пояснил, что в отставке по инвалидности, хотя не сказал, чем болен, да это и не было заметно. Он сказал, что работает организатором в политической партии, которая «будет осуществлять идеалы Сахарова». Однако, когда впоследствии я спросил у Елены Боннер, знает ли она его, Боннер сказала, что он никогда не был коллегой Сахарова — просто это «самозванец».
Я больше не пытался общаться с ним, но недели две–три спустя Воронин подошел ко мне на приеме в Венгерском посольстве и подвел меня к своим «коллегам по партии». Они сказали, что создают подлинно антикоммунистическую политическую партию, которая будет следовать идеалам Сахарова. Каждый вручил мне визитку, на одной из них стояло имя Владимира Жириновского.
Вернувшись к себе в посольство, я попросил моих сотрудников выяснить, что это за группа. Мы уже поддерживали контакт с большинством политических деятелей Москвы демократической ориентации, и я удивился, как мы могли упустить такую группу… если она действительно существует. Хотя их подход к проблемам по многим причинам представлялся подозрительным, я понял, что мы не знаем всей политической арены и что новое руководство может появиться из дотоле остававшихся в тени слоев общества.
Через несколько дней я получил ответ на свой запрос: когда наши люди стали выяснять, что это за группа, им сказали, — хотя никто не был в этом уверен, — что она существует на сродства КГБ, возможно, не вся целиком, а частично, и имеет целью отвлечь избирателей от действительно демократических сил. Я рекомендовал нашим дипломатам избегать дальнейших контактов с этой группой — за нашими контактами ведь пристально следили политически активные советские граждане и нам не следовало своим вниманием узаконивать группу Жириновского.
Освещение в советских средствах массовой информации весной 1990 года партии Жириновского, казалось, подтверждало полученный мною доклад. Эта партия явно имела могущественных друзей среди советской бюрократии, поскольку остальные партии были зарегистрированы лишь с трудом и с задержками, и телевидение предоставляло им время весьма неохотно, а то и не предоставляло совсем.
————
Успех Ельцина в создании поста всенародно избираемого Российского президента побудил других политических деятелей демократической ориентации тоже создать избираемые посты, только более низкого уровня. Председатели городских советов в Москве и Ленинграде, Гавриил Попов и Анатолий Собчак, натолкнулись на большие трудности в получении поддержки со стороны своих разрозненных советов. Поэтому оба предложили внести изменения в городские уставы и создать пост мэра, избираемого народным голосованием, а не городским советом. Это предложение было принято в обоих городах, и избирателям была предоставлена возможность выбирать мэра одновременно с президентом России. Подобно Ельцину, воспользовавшемуся прямыми выборами, чтобы обойти своих противников в российском парламенте, Попов и Собчак применили аналогичную тактику в своих городах.
Избирательные кампании прошли, по счастью, быстро, при широком участии народа, выборы были свободнее, чем когда–либо. Демократические партии, группы и коалиции объединялись, поддерживая Ельцина, но раскалывались по другим вопросам. Так например, демократическая партия России во главе с Николаем Травкиным на своем втором съезде в Москве 25–27 апреля призвала к широкой коалиции в поддержку кандидатуры Ельцина, а сама раскололась, когда гроссмейстер Гарри Каспаров и физик Аркадий Мурашов, один из наиболее энергичных организаторов народных демонстраций, покинули партию Травкина и создал и собственную.
Горбачев не стал начинать открытую кампанию против Ельцина, как это было в мае 1990 года, когда Ельцин претендовал на пост председателя российского парламента. Тем не менее лишь немногие полагали, что Вадим Бакатин может с ним конкурировать. Большинство наблюдателей считали, что выиграет Ельцин, но были и такие, кто думал, что ему придется состязаться с Рыжковым, если Бакатину удастся отобрать у Ельцина 10, а то и больше процентов голосов.
Этого, однако, не произошло. Ельцин победил в первом же туре, получив свыше 57 процентов голосов. Вторым, как и ожидалось, шел Рыжков, но с более слабым результатом, чем полагали: вместо 20–25 процентов голосов, как предсказывали, он получил меньше 17 процентов. Подлинным сюрпризом, однако, оказался кандидат, занявший третье место: это был не Вадим Бакатин, как ожидали многие, а таинственный Владимир Жириновский, получивший свыше 6 миллионов голосов, то есть почти 8 процентов. Остальные получили по 6 процентов и меньше, а Бакатин, ко всеобщему удивлению, оказался в конце списка, получив немногим больше 3 процентов голосов. Такое негативное отношение со стороны избирателей объяснялось, однако, отношением не к нему лично, а к Горбачеву.
Горбачев воспринял этот серьезный политический удар достаточно спокойно. Горбачев присутствовал 10 июля 1991 года во Дворце Съездов, когда Ельцин давал клятву. В своей речи он дал ясно понять, что существование поста всенародно избираемого президента отмечает начало новой эры в истории России, независимо от того, что произойдет с Советским Союзом…
Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил нового президента России.
Впервые в истории Россию возглавлял человек, избранный народом. И впервые с тех пор, как царь Николай II вступил на трон в 1894 году, руководителя России благословляла церковь.