VII. «Светает. Солнце озарило…»
Светает. Солнце озарило
Видения души моей,
Но все что в сумраке пленило,
Не стало меньше и бедней.
В час утренний и до рассвета
Почти нездешней тишиной
Впервые жизнь моя одета.
Ты и незримая со мной —
Не тень томящая ночами,
Не ослепляющий кумир, —
Живая, бледная, с очами
Печальными как Божий мир.
1925–1926
Солнце черное, солнце желтое В этот период творчества ночь-мачеха уведет в свою тьму навсегда мать поэта, и горе заставит увидеть солнце черным: Эта ночь непоправима, А у вас еще светло. У ворот Ерусалима Солнце черное взошло. И опять, как и прежде в лирике Мандельштама,
«Светает…» Светает… Лампу погасить пора, Как шестьдесят свечей… Одно движенье — И вот уже сменилось освещенье Над странной вязью вечного пера. Какую легкость мне дает прогресс… Но я уже не думаю о чуде. От этой легкости теряют люди И к чудесам душевный интерес. Не
4. «Светает. За распахнутым окном…»[18] Светает. За распахнутым окном, Ещё неясный, синевеет город. Как мы бежим за счастьем напролом, Чтоб, может быть, его утратить скоро? В высокой человеческой судьбе Все неожиданно и всё чудесно! И этот ворох мыслей о тебе, И это платье,
Знакомое солнце Итак, снова Карачи. Много старых знакомых, уважаемый мною посол, то же солнце, та же каменистая земля. Меня определяют во внутриполитическую группу посольства под начало советника В. Ф. Стукалина. Виктор Федорович — новичок в мидовской системе, он взят на
ЗНАКОМОЕ СОЛНЦЕ Итак, снова Карачи. Много старых знакомых, уважаемый мною посол, то же солнце, та же каменистая земля. Меня определяют во внутриполитическую группу посольства под начало советника В.Ф. Стукалина. Виктор Федорович — новичок в мидовской системе, он взят на
Знакомое солнце Итак, снова Карачи. Много старых знакомых, уважаемый мною посол, то же солнце, та же каменистая земля. Меня определяют во внутриполитическую группу посольства под начало советника В. Ф. Стукалина. Виктор Федорович — новичок в мидовской системе, он взят на
СОЛНЦЕ В НОЯБРЕ Через «мостик неба, задницы и рваных облаков» остатки нашей дивизии вышли из «котла», погрузились в Старой Руссе на поезд, получили последний «привет» от вражеских штурмовиков. Туманным утром мы прибыли в Ригу и через час уже проходили санитарную
Солнце Я солнце пяткой заслонил в окне, Чтобы оно глаза мне не слепило, Но почему-то стало стыдно мне, Что так я обошелся со Светилом. Чуть-чуть ногой я влево шевельнул, И солнце мне в глаза, как зверь, вцепилось. Лицо в слезах в подушку я воткнул, А желтое пятно за тучей
СОЛНЦЕ И СВЕТИЛА Четверть века С отцом Александром мы познакомились летом 1965 года (месяца не помню). Меня привез к нему Михаил Агурскии, тогда называвшийся Меликом. Жила я в Литве, в Москву только приезжала, и те, к кому я не успевала зайти, большей частью – немолодые
Солнце и светила Еще одно: надежды не бывает, Бывает что-то больше, чем надежда. Томас Венцлова
АФРИКАНСКОЕ СОЛНЦЕ Все случившееся на свадьбе сына не прошло даром, и Константин Константинович чувствовал себя плохо. Недуг (почечные боли) все чаще заставлял его оставаться в постели. «Но, отмучившись», — как он говорил, — садился за стол. Главной была работа над
Солнце и туман А жилось неплохо.После ареста в кабинете доктора Малеплата Гиринг и Фортнер отвезли Треппера на улицу Соссе. Там его передали местному начальству — штурмбанфюреру СС Бёмельбургу, который две недели назад ездил в Марсель, чтобы арестовать Кента.
СОЛНЦЕ СИНЬЯКА И тем не менее Матиссу пошли на пользу открытия таких художников, как Сислей, Писсарро, Клод Моне и Синьяк.Его близкий друг Марсель Самба писал: «Было время, когда Матисс грелся под лучами того же солнца, что и Синьяк. Собственно говоря, он никогда не был
В Крыму солнце Бывают ощущения, которые и не осознаешь сразу, но глубоко воспринимаешь всем своим существом, какие-то едва уловимые, а из-за них все кругом иное.Так я совершенно не чувствовал жары крымского сентябрьского полудня и быстро поднимался на сожженную солнцем