На западе оно заходит

На западе оно заходит

На западе оно заходит. С юга

На северо-восток по радиусу круга,

Пути не замечая, — мысль моя

Меня перенесла в гранитные края

Твои, пустынная и чудная столица

Недавних грозных лет: и голоса, и лица

Таких-то (Гумилев, и Блок, и Сологуб)

Не только узнаю, но различаю губ,

Читающих стихи, такие-то движенья…

Их больше нет в живых, но для меня они

Живые. Все, чему дарили в оны дни

Мы сердце, воскресает. Продолжаю

И в Царское Село оттуда попадаю,

И гимназических товарищей моих

Встречаю, и они со мной среди живых.

На западе оно заходит… Имена

Священные, которыми она,

Европа, и сама священная, богата,

Всем говорите вы о там-то и тогда-то

Родившихся и живших. Только их

Никто из нас, еще сейчас живых,

Не мог живыми видеть. Отчего же

И эти с нами до конца, и тоже

Участвуют во всем, чем мы живем…

Я Дюрера люблю, и на его любом

Рисунке отдыхает взор духовный.

Он этого хотел, не правда ль? И любовной

Я благодарностью обязан двум другим:

Творенье вновь сотворено одним

В капелле той на потолке и стенах…

А станцы, где другой в достойных сценах

Так (о бессмертии) восстановил

Беседу мудрецов, что умереть забыл…

Все живо, что любовь к себе и восхищенье

Умеет (даже в нашем поколенье

Измученных чудовищной войной

И революцией, а главное — собой)

Свободно вызывать. Прими спокойно

Все то в себя, что победить достойно

Забвение. Восток и Запад… И закат

Чудесен, и восход, и в жизни, как возврат

Светила щедрого, и принял я твою

Жизнь драгоценную… К чужому бытию

Не только не ревнуешь ты — стократы

Усиливаешь свет чужих заслуг. Богаты

Особенных людей прекрасные дела,

Ты для меня всему какой-то придала

Необходимости и благородства

Последний блеск… Недаром нет и сходства

Сегодня у меня с тем, чем я раньше был:

В душе, как бы очищенной, вместил

Я все, что в ней тогда не находило места.

Мне мир в приданое ты принесла, невеста.