РИМ, ГДЕ «Я ЧУТЬ НЕ УМЕР ОТ УДОВОЛЬСТВИЯ»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

РИМ, ГДЕ «Я ЧУТЬ НЕ УМЕР ОТ УДОВОЛЬСТВИЯ»

Я полагаю, что именно в этих удовольствиях кроется причина сердцебиения, когда мне кажется, что мое сердце вот-вот истечет кровью.

Между двумя приступами депрессии (февраль — декабрь) Бальзак, чувствуя, что его мозг потерял всякую работоспособность, уехал в Марсель. Там 21 марта он поднялся на борт парохода! «Ментор», 24 марта прибыл в Чивитавеккиа, а 25-го встретился с Евой Ганской в Риме. Они провели в Вечном городе, «городе цезарей, пап и всех прочих» целый месяц. Хотя «сокровищнице волчишки» (деньгам, что Ева отправила Бальзаку) был нанесен ощутимый урон, они не стали отказывать себе в удовольствии посещать «антикваров», как называли торговцев диковинками.

Ничто не могло поколебать решимость Оноре и Евы. Еще не минули времена, когда в самой убогой лавчонке можно было найти музейные редкости. Разве не так был обнаружен деревянный ковш, расписанный Тицианом? Резной камень, керамика, раковина, пергамент, возможно, скрывали в себе неведомые богатства. Искусство любит случай, а случай любит искусство. Старьевщики напоминают игроков. Они хотят овладеть умением заранее догадаться о том, что в будущем приобретет ценность.

«Рим, хотя я и пробыл там совсем немного времени, останется одним из самых прекрасных моих воспоминаний».

На Страстную неделю 1846 года в Рим съехались 50 тысяч иностранцев. Все они пришли 12 апреля на площадь перед собором Святого Петра, чтобы полюбоваться подсветкой купола.

Бальзак сообщал сестре, что Его Святейшество оказал ему «почтительный прием». Рафаэль де Сезар провел изыскания в архивах Ватикана. Он не обнаружил ни малейшего намека на официальный запрос. Вероятнее всего, Бальзак присутствовал на церемонии благословения в составе группы паломников, которые получили право «поцеловать туфлю иерарха». Впрочем, Бальзак рассказывал о «второй приватной аудиенции». Из этого путешествия он привез матери «небольшие четки, которые изобрел Лев XII. Они гораздо короче, нежели те, что были до него».

Бальзак поспешил посетить музеи Ватикана, чтобы увидеть «Станцы» Рафаэля.

Десять лет спустя римские фрески Рафаэля увидит Жорж Санд. Она была возмущена тем запустением, в какое пришли лоджии Ватикана: «Все обветшало. „Станцы“ до того почернели, что на них можно разглядеть все, что душе угодно». Она также нашла, что многие произведения были просто приписаны кисти Рафаэля: он «сделал наброски, которые его ученики размалевали красками терракотового, канареечного и лазурного цветов».

Бальзак настолько искренне восторгался Рафаэлем, что совершенно не тревожился о состоянии картин. Он привык к полотнам, почерневшим от возраста и от использования олифы. Он оставался равнодушным к свежим краскам, краскам художников современной ему эпохи. Впрочем, поклонники романтиков находили их чересчур смелыми, поскольку яркие цвета для одежды еще не были введены в обиход. Жизнь протекала под сенью полутонов.

Посетив дворец Скьярра, где была вывешена картина «Скрипач», Бальзак решил и в своем особняке, где он поселится вместе с Евой, разместить художественную галерею. Необходимо было незамедлительно начать собирать коллекцию. Бальзак купил старое поблекшее полотно «Рыцарь Мальтийского ордена», настоящие «останки картины». В Париже один из учеников Давида и Жироде при помощи своих инструментов и химических реактивов сумеет восстановить этот шедевр.

20 апреля Ева и Оноре подсчитали свои финансовые ресурсы и решили сесть 22-го на пароход, отправлявшийся из Чивитавеккиа в Геную. Там Бальзак купил кровать со стойками. «Я вовсе не испытываю пристрастие к хламу, но я испытываю пристрастие к нашей берлоге», — оправдывался Бальзак.

Влюбленные захотели посетить Граубюнден. 8–10 мая Ева и Оноре находились в Женеве, затем они отправились в Берн, где на них обратил пристальное внимание принимавший их русский посол Павел Крюденер.

Своих хозяев Бальзак очаровал пленительным рассказом о перевале Симплон и озере Орта: «Мне хотелось бы удержать в памяти каждое слово. Его лицо, озаренное воодушевлением, показалось мне менее неприятным, хотя на первый взгляд весь его облик производит отталкивающее впечатление. Он среднего роста, но полнота (которой особенно разительно отмечены две части тела: лицо и живот) могла бы придать ему уродливо-комический вид, если бы не его угрюмая и задумчивая физиономия. <…> Цвет его волос необычен, да и прическа странная: волосы ниспадают на лоб и воротник его сюртука большими неравномерными прядями, причем подстрижены они прямо, как у женщины. Довольно густые брови отбрасывают тень на глубоко посаженные, необычайно выразительные глаза. Впрочем, взгляд у него скорее рассеянный, нежели наблюдательный, и трудно поверить, что этот человек, кажущийся таким спокойным, таким умиротворенным, таким равнодушным ко всему, что его окружает, является превосходным творцом, который не имеет себе равных в самом проницательном жанре, отличающемся тончайшими наблюдениями и мельчайшими подробностями. У него очень приметный нос, а надо ртом, немного деформированным из-за отсутствия нескольких зубов, возвышаются весьма живописные усы. Его платье так же наглухо застегнуто, как и он сам, и за весь вечер он ни разу не снял белых перчаток, которые резко контрастировали с остальным его нарядом, скорее оригинальным, нежели элегантным»[53].

16 мая, когда в Базеле и Золотурне отмечали праздник святого Оноре, любовники провели незабываемую ночь.

10 июня 1846 года Ева сообщила, что беременна. Ребенок — вот кто придаст новые силы Бальзаку. Он всегда хотел занимать в обществе определенное положение. Именно на этом желании зиждились его моральные устои и воля. Теперь ему надлежало стать человеком с безупречной репутацией и удостоиться чести прижать к сердцу ребенка, который, возможно, станет его последним произведением. «В тот день, когда родится мой Виктор-Оноре, я хочу, чтобы его отец окончательно избавился от долгов. Он должен жить в собственном доме, делать первые шаги к богатству и проявлению богатства, владеть волчишкиным особняком, 175 акциями Компании Северных дорог и не иметь даже малой толики задолженности. Чем дальше я продвигаюсь, тем быстрее возрастают мои силы, а моя любовь к тебе и к нему следует за ними, и ты должна в Висбадене чувствовать, как ласкают тебя мои флюиды».

В конце мая 1846 года госпожа Ганская распрощалась с Бальзаком в Хайдельберге. 28 мая он возвратился в Париж и написал ей: «О! Когда же придет конец! Соедини браком своих детей и приезжай! Давай больше никогда не расставаться! Африканский ткачик умер. Он любит лишь в присутствии своей муравушки». Бальзак называл свой член «африканским ткачиком», поскольку эта птичка наделена «безграничной преданностью», и «даже в отсутствие розы, в отсутствие своей пери, молчаливая, грустная, она продолжает любить» свою муравушку. Ева посоветовала ему быть благоразумным и не выписывать никаких счетов. В наступившем сезоне она не собиралась изменять своим привычкам. Она переменит обстановку, только и всего. Нет ничего более прекрасного, нежели провести лето в Крейцнахе, близ Франкфурта. Она проживет там с июня по сентябрь.