апрель 18 Сосипатр
апрель 18 Сосипатр
С тех пор как умерла Мария Анисимовна, наша бабушка, с освящением куличей — проблема. Печет их теперь теща и передает поездом из Москвы. В этот раз не успела освятить. Мы решили сделать это с Юрой — послушались его друга В.З.[ 53 ] и поехали в пригород Ленинграда. Думали, с глаз долой. А народу там видимо-невидимо. Я, когда вошел, сразу на себе взгляд священника поймал. Он приветливо, как-то по-дружески заморгал. Словно уже ждал. Я начал себя успокаивать: «Это он со всеми такой масляный, вот и мне досталось его расположение». И отошел в уголок, к иконке Божьей Матери. Рядом со мной апоплексический бородатый мужик клал поклоны до земли. Взгляд священника на себе чувствую. Боковым зрением и всю массу — с куличами, яйцами, — повернутую в мою сторону. Решаю как-то отвлечься — наблюдаю за сизой струйкой, поднимающейся от кадила к деревянному потолку. Скверно поет дьячок и настраивает на разные мысли: «Вместо того, чтобы святить куличи, засветился сам... Как хорошо, когда в храме один, но как такой момент уловить? Ведь не может же вера быть напоказ? И почему я должен просить наравне со всеми?» Сам себе отвечаю: «Это оттого, что гордыня сидит — так воспитали». Пока размышлял, подошел батюшка: «Жалко, иконки князя Олега Рязанского у нас нет...» (Значит, узнал! — потемнело в моем сознании.) «Что, имя редкое?» — спрашиваю. «Да что вы! Вот мое — уж действительно редкое. Более редкого не сыщешь — Сосипатр я. Так родители окрестили... Вы у нас в первый раз?» — «В первый... У вас такая благодать». — «Благодать... А мы дома по телевизору часто ваши песни слушаем. Дочка особенно любит». У меня от сердца отлегло. Значит, и он обознался — принял, конечно, за Анофриева. Как это кстати! Все-таки почему принимают за Анофриева — загадка... Мужик, который клал поклоны, попросил у меня милостыню. Я уже было полез за мелочью, но тут почувствовал, как Сосипатр зажал мою руку в кармане: «Попридержите... попридержите... всех ведь не осчастливишь». А свою руку держит в подвешенном состоянии. Вроде протянута, а вроде нет. Кто-то ее целует и просит благословения. Священник ловит мой взгляд, а я все не знаю, приложиться или нет. Победила гордыня — я только поклонился ему и зашагал к машине.