ГОППЕР. Белогвардейские организации и восстания внутри Советской Республики[127]

ГОППЕР. Белогвардейские организации и восстания внутри Советской Республики[127]

Глава I. В Москве. (Февраль 1918 г.)

В конце января 1918 г. я приехал из Петрограда в Москву с небольшой группой офицеров, собранной в Петрограде для активной защиты Учредительного Собрания. 13 декабря 1917 г. для этого в Петрограде собралось около 120 бывших офицеров латышских стрелковых полков с целью поступления на должности командиров взводов и отделений в те полки, которые обещали защищать Учредительное Собрание. Но в решительный момент эти полки от своего обещания отказались, и нам пришлось распустить собранных офицеров, ибо средств для их содержания вовсе не имелось. Субсидировавшему нас Т.И. Чайковскому с большим трудом удалось собрать небольшую сумму на наш отъезд из голодного Петрограда. Большая часть офицеров разбрелась, небольшой процент поехал на Дон и Украину и только несколько человек вместе со мною выехало в Москву.

В Москву я приехал без определенной цели, собственно говоря, решив уехать в Сызрань к семье, и в Москве остановился лишь для розысков полковника Фридриха Брэдиса, бывш. командира 1-го лат. стр. полка, чтобы получить от него подробные сведения о положении в Москве и о его намерениях, так как он собрал в Москве около 40 офицеров своего полка. Полковник Брэдис верил, что в Москве удастся сформировать сильную офицерскую организацию, которая сумеет очистить древнюю столицу от большевиков и протянуть руку генералу Алексееву. Познакомившись с его намерениями, я решил остаться в Москве и работать вместе с ним. До начала февраля Брэдису удалось найти в Москве до 12-ти разных офицерских организаций, большая часть которых только что начала организовываться. Наша цель была связаться с наисильнейшей из этих организаций или даже войти в одну из них отдельной группой и приложить все силы для объединения разных организаций, создания общего центра и выработки общего плана деятельности. Для этой цели мы посетили известного кадетского деятеля, присяжного поверенного К., которому генерал Алексеев доверил представительство в Москве.

Наша группа к середине февраля разрослась до 60 человек офицеров. Средств у нас никаких не было. Некоторые из офицеров имели в Москве родственников, у которых и находили квартиру и содержание. Некоторым удалось найти службу, по большей части места сторожей; им приходилось дежурить и часто исполнять обязанности швейцаров, получая за это маленькую комнатушку, иногда и пищу, и в очень редких случаях — мизерное жалованье. Но большая часть офицерства все таки была без работы, и им приходилось устраиваться в одной маленькой комнате по 4–5 человек, приобретая средства существования самым тяжелым трудом. В марте одна из таких групп работала больше восьми недель по разгрузке угля. Работая сдельно, можно было заработать около 30 рублей в день, и в то время эта плата считалась хорошей. Но оставаться дальше в таком положении было весьма трудно, и потому начался разброд этих групп, ибо каждого, которому удавалось найти хоть сколько нибудь подходящую работу, можно было считать потерянным для организации. В виду этого наибольшей нашей заботой было отыскание средств для укрепления организации. Мы обратились к адвокату К., но при первой встрече он хотя и согласился с нашим проектом об объединении и обещал созвать совещание представителей организаций, но на получение от него денежных средств рассчитывать не приходилось. Он утверждал, что он — единственный человек в Москве, снабжающий деньгами, но что он принципиально против субсидирования, так как в этом отношении имеет кое-какой опыт. Он в свое время выдал больше чем тысяче офицеров средства для поездки к ген. Алексееву на Дон, но из этой тысячи уехало не больше ста человек. Остальные остались спокойно жить в Москве или уехали в другие места, и потому К. уезжающим в Донскую область офицерам теперь выдавал только билеты на поезд. Финансирование московских организаций К. считал возможным только тогда, если удастся создать настолько сильные и объемистые организации, что с ними можно будет освободить Москву от ига большевиков. На следующей неделе было созвано три заседания в конспиративных квартирах. Целью этих заседаний было выяснить количество уже сорганизованной силы, организовать центральный штаб, выяснить, на какие силы можно рассчитывать в следующие месяцы и после этого, если собранных сил будет достаточно, выработать план захвата Москвы. При подсчете цифр, поданных представителями разных организаций, получились вполне удовлетворяющие результаты, тем более, что в то время в Москве большевики имели совсем ничтожное количество войск. Но мы не были уверены, существует ли в действительности в каждой организации столько людей, сколько числится в списках, ибо были случаи, что одно и то же лицо числилось в списках двух разных организаций. Поэтому решили подробно проверить количество членов каждой организации.

Мне пришлось проверить две группы: одну — в Замоскворецком районе и другую — в районе Красных ворот. Результат оказался весьма плачевным. В одной из групп, в которой на бумаге числилось 60 человек, мне удалось найти только четырех, во второй группе, в которой по списку числилось более 100 человек, я нашел только 20. На следующем заседании объединенных организаций оказалось, что такие же результаты получились и при обследовании остальных групп. Таким образом, результаты проверки окончательно подорвали нашу веру и ожидания. Вместе с тем открылись еще новые неожиданные обстоятельства. На одном из заседаний нашего центрального штаба появилось два члена боевой организации социалистов- революционеров. Оба эсера были офицеры, и все-таки большая часть членов нашего штаба держалась по отношению к ним весьма враждебно; хотя эсерам разрешили сделать доклад, но после того дали им понять, что они здесь лишние. Когда я высказал удивление по этому поводу, то один из главных членов нашего штаба ответил мне вопросом: не принадлежит ли и латышская группа к эсерам?

До этого времени я был уверен в том, что все силы русского народа могут и должны общими силами бороться против немцев и большевиков, что только таким образом мы добьемся успеха и что окончательное слово на Руси будет за Учредительным Собранием, в которое войдет и партия эсеров. Но случай, переданный выше, дал мне понять, что многие считают общую борьбу под одним знаменем с эсерами невозможной.

На одном из собраний неожиданно выяснилось еще одно обстоятельство. Представитель «организации Прилукова» объявил нам, что из Берлина только что вернулась наша делегация во главе с одним из бывших царских министров, которая будто бы заключила с Германией секретный мирный договор, при чем условия этого договора иные, чем предусмотренные в Бресте (Брестский договор в то время еще окончательно не был подписан). По условиям нового договора, часть Российской империи, оккупированная немцами, возвращается, и Россия за это заключает с Германией на 25 лет весьма невыгодный для России торговый договор, а Германия обязуется после окончания войны восстановить в России монархию. Мне до сего дня не удалось выяснить, было ли это только провокацией или действительно фактом, хотя должен сказать, что все виднейшие члены нашего штаба, в том числе и председатель, адвокат К., приняли это сообщение, как безусловный факт. Хотя во время последних двух лет подтверждения этого факта я не слышал, но я считаю его вполне возможным, ибо уже тогда замечалась немецкая ориентация кадетской партии[128] и всех партий, стоящих правее кадетов. Кроме того, по сведениям контр-разведчиков Брэдиса, все члены Прилуковской организации получали порядочное вознаграждение (300–500 руб. в месяц) из германских источников.

Так постепенно выясняя все обстоятельства, мы увидели, что попали в весьма невыгодное положение, ибо наши убеждения заключались в том, что невозможно говорить о мирных договорах до тех пор, пока не заключен мир на западно-европейском фронте. Столь же невозможным мы считали заключение мира с большевиками. Поэтому мы с полк. Брэдисом решили не посещать больше собраний штаба объединенного центра, хотя сами не могли придумать ничего другого для дальнейшей работы, ибо наши средства были весьма жалки. За все это время полк. Брэдис получил от адвоката К. на содержание нашей группы только 3000 рублей. Наши собственные силы были слишком ничтожны для самостоятельного предприятия. Примкнуть к какой-нибудь партии, могущей субсидировать нас, мы тоже не хотели, ибо желали остаться вне всяких партий, считаясь только боевой единицей. Оставался как будто бы только один выход: ликвидировать свои дела и разойтись. Но вдруг появились новые перспективы продолжения начатой работы.