Антисоветские восстания

Антисоветские восстания

С поздней осени 1939 года до весны 1941 года украинские буржуазные националисты неоднократно пытались организовать восстания в приграничных с оккупированной немцами Польшей областях СССР...

Комментарий Александра Севера

Петр Фролов в своих мемуарах почему-то не сообщил подробности о масштабах готовящихся антисоветских восстаний. Возможно, что спустя много лет он просто позабыл статистические данные. Мы исправим этот «пробел» в его рукописи.

Первая попытка организовать антисоветское восстание была предпринята ОУН в конце 1939 года. Чекисты сорвали ее, арестовав 900 потенциальных повстанцев[82].

Первые группы «боевиков» попытались тайно проникнуть на территорию СССР в середине января 1940 года. Произошло это в районе Кристинополя около села Бендюги. Перейдя замерзшую реку Буг, двенадцать «боевиков» во главе с С. Пшеничным должны были уйти на Волынь. До бывшей советско-польской границы их сопровождали еще четверо, которые благополучно вернулись обратно. А вот нарушителям не повезло. Восемь человек погибли в бою, остальные были задержаны позднее. По версии историков из ОУН, в том бою погибло до тридцати советских пограничников[83].

Позже было предпринято множество попыток тайного проникновения в Советский Союз. К весне 1940 года на территорию СССР сумели проникнуть до тысячи человек. Повышенная активность ОУН легко объяснима. На конец весны – начало лета 1940 года было назначено антисоветское восстание на территории Западной Украины.

В начале 1940 года Краковский центр (провод) ОУН начал подготовку восстания. 10 марта 1940 года был сформирован Повстанческий штаб во главе с Д. Грицаем. Для подготовки восстания через границу в Галицию и на Волынь было тайно переправлено шестьдесят организаторов. Первая группа во главе с В. Тимчием пересекла границу в конце февраля, вторая группа (40 человек) – в начале марта, третья – 12 марта. Повстанческий штаб начал действовать во Львове 24 марта 1940 года. Стала формироваться система управления. В крупные города (Львов, Станислав, Дрогабич, Тарнополь и Луцк) были направлены руководители – окружные проводники. Каждому из них подчинялось 3—5 межрайонных. Последним подчинялись подрайонные проводники.

Каждый окружной – районный провод включал в себя:

начальника повстанческого штаба;

инструктора по военной подготовке;

референта по разведке;

референта безопасности;

референта связи;

референта по пропаганде;

референта по работе с молодежью.

Подрайонная организация включала 4—5 станичных организаций (в населенных пунктах). На эти организации возлагались задачи:

подбор 40—70 повстанцев;

организация военной подготовки;

разведка.

Нижнее звено включало 3—5 повстанцев.

Кроме этого, существовали молодежный резерв «Юношество» и женская секция.

По данным, полученным в ходе допроса начальника референтуры связи Грицая в сентябре 1940 года украинскими чекистами, в регионе было 5,5 тысячи повстанцев и 14 тысяч сочувствующих им.

О готовящимся весной 1940 года восстании узнали чекисты и нанесли упреждающий удар: арестовано 658 оуновцев, большинство из них руководители различного уровня. Максимальный удар был нанесен львовской, тернопольской, ровенской и волынской организациям[84]. С 1939 года по июнь 1940 года было изъято семь гранатометов, двести пулеметов, восемнадцать тысяч винтовок и семь тысяч гранат[85].

Справедливости ради отметим, что весной 1940 года чекисты арестовали далеко не всех членов ОУН. Так, в Станиславской области в 1939 году их было 1200 человек, через год их количество превысило 9600 человек[86]. Аналогичная картина наблюдалась и в других областях.

29 октября 1940 года в Львове состоялся суд над одиннадцатью руководителями ОУН. Десятерых приговорили к расстрелу. Вопреки тогдашней практике приговор привели в исполнение только 20 февраля 1941 года[87].

Руководство ОУН перенесло восстание на осень 1940 года. И снова чекисты нанесли упреждающий удар! В августе – сентябре 1940 года было «ликвидировано» 96 подпольных групп и низовых организаций, арестовано 1108 подпольщиков (среди них 107 руководителей различного уровня). В ходе обысков изъято 2070 винтовок, 43 пулемета, 600 револьверов, 80 тысяч патронов и другое вооружение[88].

Это – о внутренних врагах советской власти. Неспокойно было и на советско-польской границе. В течение 1940 года в результате боев между пограничниками и оуновцами последние потеряли: убитыми – 82, ранеными – 41 и арестованными – 387 повстанцев. Однако большая часть нарушителей границы все же сумела уйти от пограничников. Было зафиксировано 111 случаев прорыва на Украину и 417 – за кордон.

Чекисты были вынуждены тогда признать:

«Оуновцы-нелегалы прекрасно владеют навыками конспирации, подготовлены к боевой работе. Как правило, при аресте оказывают вооруженное сопротивление и пытаются покончить жизнь самоубийством»[89].

Отметим, что в течение 1940 года советским правоохранительным органам, благодаря упреждающим ударам, удалось не допускать всплеска бандитизма на территории Западной Украины. «По Волынской области за 1940 год зарегистрировано 55 «бандпроявлений», при этом убито и ранено 5 работников милиции и 11 человек из советско-партийного актива. Ликвидировано 5 групп с количеством участников 26 человек и 12 отдельных оуновцев. По Львовской области на 29 мая 1940 года значились 4 политические банды (числилось 30 человек) и 4 уголовно-политических (27 человек), в Ровенской области политических банд на учете не было (только уголовные), в Тарнопольской – 3 уголовно-политических (численность – 10 человек)...»[90]

Зимой 1940/41 года чекисты нанесли очередной удар по львовской, станиславской, дробовицкой областным организациям. Так, лишь за 21—22 декабря 1940 года было арестовано 996 человек (в Львовской области – 520, Станиславской – 235, Тарнопольской – 133)[91].

Вернемся к рассказу Петра Фролова.

Повстанцы планировали уничтожить всех представителей советской власти и объявить о создании нового государства «самостийной Украины». Зная, что им не удержать власть в своих корявых и слабеньких ручонках, они планировали сразу же заключить договор с гитлеровской Германией и фактически стать генерал-губернаторством, как соседняя Польша. При этом Варшава оказалась под властью Берлина насильственно, в результате оккупации страны Вермахтом, а Западная Украина – добровольно – из-за политических амбиций украинских буржуазных националистов. Последних мало волновало, что Гитлер причислял живущих на этой территории представителей различных национальностей (поляков, украинцев, белорусов, русских, евреев и др.) к представителям низшей расы, которых следовало истребить или поработить. Предоставление суверенитета или хотя бы автномии для «самостийной Украины» в планах фюрера не было. Впрочем, об этом проживавшим в эмиграции лидерам украинских буржуазных националистов их хозяева – руководители германской разведки – ничего не сообщали. Наоборот, хвалили «бандеровцев» за их стремление уничтожить всех коммунистов на территории Западной Украины и свергнуть советскую власть.

Поддержка Берлина украинских буржуазных националистов не ограничивалась лишь одними словами. Руководители и активисты ОУН, проживавшие в Германии и Финляндии, регулярно получали «зарплату» из кассы Абвера (военная разведка, контрразведка и диверсии). Немецкие инструктора в специально созданных учебных центрах обучали украинских буржуазных националистов методам ведения разведки, организации диверсий и террора. Полученные навыки выпускники «курсов» применяли на практике, когда тайно проникали в Советский Союз. Уровень подготовки «курсантов» был столь высок, а желание выслужиться перед хозяевами так велико, что их услугами начала пользоваться японская разведка.

Планы Токио были скромнее, чем у Берлина. Руководство Японии понимало, что организовать восстание на Дальнем Востоке – именно этот регион интересовал разведку Страны восходящего солнца – очень сложно. Во-первых, большинство населения было настроено лояльно к советской власти. Во-вторых, высокая концентрация частей и соединений Красной Армии. В-третьих, выше я рассказал о том, что заговорщики, планировавшие отделить Дальний Восток от СССР, были разоблачены еще в 1938 году. Поэтому Токио для установления контроля над этой территорией было необходимо захватить эту территорию в результате военного конфликта с Москвой. Для этого нужно было выяснить численность, вооружение и места дислокации всех частей и соединений Красной Армии на Дальнем Востоке. Узнать состояние и пропускную способность всех автомобильных и железнодорожных магистралей на этой территории. Места нахождения аэродромов, баз горюче-смазочных материалов, складов боеприпасов и продовольствия, мест нахождения штабов и т.п. Только на основе этих исходных сведений можно было начинать планировать военную операцию против Советского Союза.

Добыть их можно было двумя способами: вербуя местных жителей и военнослужащих Красной Армии или направляя в регион своих эмиссаров.

Основной недостаток первого способа – велик риск того, что агенты будут «подставой» советской контрразведки. Собственно, так оно и произошло. Служа во время войны в центральном аппарате военной контрразведки, я узнал подробности нескольких таких операций.

Помнится, в одном случае «тайным информатором Токио» был «поручик Киже». На самом деле в документах он фигурировал как офицер штаба Краснознаменной Дальневосточной армии, а именем киноперсонажа называл его я. Очень мне нравилась одноименная кинокомедия[92]. Впервые я увидел ее, когда учился в пограничном училище, потом несколько раз во время службы на заставе, а затем перед войной несколько раз в кинотеатрах, в т.ч. и во время командировок на Украину, когда удавалось выкроить несколько часов на отдых. В реальности этого офицера не существовало. Его придумали военные чекисты и от его имени готовили донесения, которые передавал в Токио наш агент. Японцы так и не раскрыли обман...