ГЛАВА XXIII

ГЛАВА XXIII

Заседание Большого войскового круга 1 февраля 1919 г. — Требование отставки генералов Денисова и Полякова. — Речь атамана. — Доклад генерала Денисова. — Травля его членами круга. — Заступничество атамана.

Первое заседание круга было назначено на 1 февраля после молебна в соборе в 11 часов утра. В 9 часов утра к атаману приехал председатель круга В.А. Харламов и сообщил ему, что круг решил требовать отставки Денисова и Полякова в категорической форме.

— В такой же категорической форме и я потребую своей отставки, — сказал атаман…

Уже при беглом взгляде на круг, в зале Дворянского областного собрания, атаман увидал, что круг не тот, что был 15 августа в дни побед. Да, лица были те же, но выражение их было не то. Тогда все фронтовики были в своих полковых погонах, с медалями и крестами на груди. Теперь все казаки и урядники и некоторые из младших офицеров были без погон. И это не была случайность. Даже спутник атамана по Абиссинии и большой его поклонник, правоверный старовер, урядник л. — гв. атаманского полка Архипов, не желая видимо выходить в атаманском мундире без погон, явился в какой-то вычурной синей гусарской венгерке, расшитой черными шнурами. Круг в лице своей серой части на всякий случай «демократизировался» и играл под большевиков. В президиуме заседал толстый и жирный Н.Е. Парамонов и узкими острыми глазками гипнотизировал круг. В августе его не было. Тогда его, за две недели до круга, арестовали немцы, обвинивши его в сношениях с союзниками. Теперь он был здесь, и чувствовалось, что многие из членов круга уже подавлены его миллионами. Да он и сам не скрывал, что несколько десятков тысяч брошено им на обработку серой части круга.

При входе атамана круг не встал. Но когда атаман вышел на трибуну, чтобы говорить речь, его приветствовали аплодисментами, которые стали общими и захватили круг.

Донской атаман в большой речи обрисовал современное положение Дона. Он не скрывал трудности момента. Подробно изложил историю и роль немецкой оккупации Украины, ход переговоров и сношений с союзниками, историю вопроса об едином командовании вооруженными силами юга России. Высказываясь о причинах поражения, он относил их, главным образом, к чрезмерной растянутости фронта, увеличившейся после ухода немецких гарнизонов с пограничной территории Украины, к непосильности для донской армии борьбы с противником, численно превосходным и технически лучше оборудованным, и к болезни, охватившей фронт и именуемой большевизмом. Вполне понимая всю ответственность момента, атаман предложил в секретном заседании прослушать в ряде документов о тех мерах, которые им принимались и принимаются для исправления положения. Он закончил свою речь выражением полной уверенности, что с помощью добровольческой армии беда будет уничтожена и враг снова выгнан за пределы Донского войска.

Речь атамана захватила круг, и по окончании ее его уже приветствовали по-старому.

Был объявлен перерыв, и посторонняя публика удалена из залы заседаний. Снова вышел атаман и в простой беседе, без ораторских приемов, рассказал о подлости представителя Франции капитана Фукэ, прочел его «условия», свое письмо по этому поводу генералу Деникину и его ответ и огласил свою переписку с генералом Деникиным и кубанским атаманом о помощи Донскому войску и сказал, что две дивизии кубанцев обещаны ему. Он намекнул и о том плане, который был выработан командующим армией и при помощи которого он надеется восстановить в ближайшие дни положение. В 4 часа дня заседание кончилось и возобновилось в 7 часов вечера.

Вечером около часа читал свой доклад председатель совета управляющих генерал-лейтенант Богаевский о внешнем положении войска Донского. Он напирал на то, что теперь при осуществлении единого командования войско Донское может ни за что не тревожиться, так как сила добровольческой армии несокрушима, и дело находится в надежных руках.

После генерала Богаевского говорил генерал Денисов. Бледный, страшно исхудавший за эти последние дни, нервный и измученный чрезмерной лихорадочной работой и бессонными ночами, он на ряде громадных наглядных карт и схем пояснил кругу, что войско Донское поставлено в слишком тяжелые условия борьбы. 10 месяцев войны, зима необычайно суровая в этом году, болезни не могли не отозваться на нем.

«Утомление казаков, — говорил Денисов, — чувствовалось ясно еще в ноябре месяце. Начальник штаба генерал Поляков докладывал, что его не радуют все те огромные успехи, какие были нами достигнуты, и если нам не будет оказана посторонняя помощь, то вряд ли мы удержим все то, чем завладели.

«Второй причиной была гибель надежды на иноземную помощь, — продолжал командующий, — об этой помощи много говорилось и писалось, и фронт слишком долго ждал прибытия этой помощи. Нам присылалось много телеграмм с вопросом: когда же, наконец, придут союзники? И их неприход сыграл роковую роль.

«Но главную роль в наших неудачах сыграла агитация. Агитация не только большевистская, пустившая в ход все средства — подкупы, посулы, обман, клевету и прочее, но и иная, которая выражалась в том, что общественные деятели домогались несколько раз моего свержения, настаивая несколько раз на моей отставке»…

Председатель круга понял, что в заседании 1 февраля победа осталась за атаманом. Он предложил, за поздним временем (было 12 часов ночи) и утомлением членов круга, закрыть заседание и обсудить отчеты донского атамана и генерала Денисова на другой день в окружных заседаниях, на свежую голову.