8

Шаг за шагом происходило отступление Романовых от православия…

Можно спорить, мог ли принять инок Филарет митрополичий сан из рук Лжедмитрия, зная, что этот царь – его бывший холоп Григорий Отрепьев. Можно спорить, имел ли право Филарет называть себя патриархом, когда его возвел в этот сан Тушинский вор – еврей Богданко…

Как бы то ни было, но совершенно ясно, что, если бы Филарет проявил большую осторожность, его внук, царь Алексей Михайлович, не посмел бы позволить объявить обряды Русской Православной Церкви не вполне православными.

И опять-таки можно спорить о размерах национальной катастрофы, которую вызвал церковный раскол, но очевидно, что, если бы его не было, Петр I не посмел бы в ответ на просьбу о восстановлении патриаршества выхватить кортик перед собранием иерархов и крикнуть:

«Вот вам булатный патриарх!», не посмел бы обязать священников под угрозой истязаний доносить на своих духовных детей…

Можно согласиться, что далеко не все священники Русской Православной Церкви, подобно Федору Яковлевичу Дубянскому, превратились тогда в стукачей, но совершенно очевидно, что нелепое положение, в которое были поставлена указом Петра I Русская Церковь, и определило презрение Екатерины II ко всем ее таинствам.

Мы видели, чтобы выпутаться из неприятной истории, Екатерина использовала наложенные на священников Петром I обязательства. И стоит ли удивляться, что она сама же и презирала их за это?

Забегая вперед, скажем, что Екатерина II сохранила свое презрение к обрядам Русской Православной Церкви и в дальнейшем и это презрение и позволило ей провести секуляризацию церковных земель, которую начинали и которую так и не могли решиться довести до конца предшествовавшие ей императоры.

Вспомните, что после смерти Петра I Екатерина I поручила наблюдать за употреблением собираемых с церковных земель доходов Коллегии экономии.

Анна Иоанновна изъяла их из духовного ведомства и превратила Коллегию экономии в прежний Монастырский приказ.

Анна Леопольдовна вернула все доходы назад, в распоряжение Церкви.

Елизавета Петровна уничтожила поначалу и саму Коллегию экономии, но потом приказала назначить для управления монастырскими землями военных офицеров.

Петр III включил эти земли в состав государственных имуществ и восстановил Коллегию экономии на правах Монастырского приказа, чем вызвал сильное недовольство духовенства.

Совершив дворцовый переворот, Екатерина II, чтобы заручиться поддержкой духовенства, эти указы Петра III отменила, но едва только укрепилась на престоле, как со свойственным ей презрением к Русской Православной Церкви приказала посадить монастыри на жалованье, а все церковные земли отобрать в казну.

Результатом введения штатов в России стало резкое сокращение монастырей. Вместо 954 монастырей осталось ровно 200 обителей: 161 мужской монастырь и 39 – женских.

Казна получила чистого дохода три миллиона рублей ежегодно…

«Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени, – писал А.С. Пушкин. – Но, лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народному. Семинарии (которые зависели от монастырей, а ныне от епископов) пришли в совершенный упадок. Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься важною своею должностию. От сего происходит в нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии, ибо напрасно почитают русских суеверными: может быть, нигде более, как между нашим простым народом, не слышно насмешек насчет всего церковного. Жаль! ибо греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер.

В России влияние духовенства столь же было благотворно, сколько пагубно в землях римско-католических. Там оно, признавая главою своею папу, составляло особое общество, независимое от гражданских законов, и вечно полагало суеверные преграды просвещению. У нас, напротив того, завися, как и все прочие состояния, от единой власти, но огражденное святыней религии, оно всегда было посредником между народом и государем, как между человеком и божеством. Мы обязаны монахам нашей историею, следственно и просвещением. Екатерина знала всё это и имела свои виды (выделено мной. – Н.К.)».