3

18 февраля 1690 года должно было стать еще одной важной вехой в возмужании и взрослении Петра I – у него родился сын, царевич Алексей.

Должно было…

Но не стало.

Хотя Петр I и совершил положенные по такому случаю церемонии, но при этом явно тяготился своим новым положением, вел себя скорее как ребенок, которого оторвали от игры, а не как человек, ставший отцом.

Уже вечером 19 февраля он вызвал главного организатора «потех» шотландца Патрика Гордона и провел с ним всю ночь, а на утро сбежал в подмосковную вотчину Л.К. Нарышкина и вернулся в Москву только утром 21 февраля.

Между тем рождение наследника стало поводом для еще одной стычки Петра I с патриархом Иоакимом, ставшей для того роковой.

22 февраля в Грановитой палате, как и положено, был устроен «радостный стол». Пригласили патриарха с освященным Собором, касимовских царевичей, думных чинов, ближних людей, начальников приказов, командиров полков. От себя, нарушая установленную традицию, Петр I пригласил еще и закадычного друга Патрика Гордона.

Тут и восстал патриарх Иоаким, посчитавший невозможным сидеть за «радостным столом» с иноземцем-католиком. Петр I вынужден был уступить, но уступил с таким гневом, что патриарх Иоаким, в котором повиновение властям было воспитано всеми годами военной службы, и месяца не протянул после застолья.

18 марта патриарх Иоаким отдал Богу душу.

В завещании, оставленном патриархом, содержалась запоздалая просьба к великим государям запретить подданным всякое общение с еретиками-иноверцами латинами, лютерами и кальвинами. Патриарх Иоаким – тут он позабыл, видимо, о своем благодетеле Артамоне Сергеевича Матвееве! – советовал государям удаляться от иноверцев, как от врагов Божиих, не ставить еретиков-иноверцев начальниками в полках над служилыми людьми, потому что такие проклятые еретики, богомерзкие живые идолы, в полках никакой пользы воинству православному не принесут, а только гнев Божий на него наведут.

«Всякое государство свои нравы и обычаи имеет в одеждах и поступках, свое держат, – молил умирающий патриарх, – чужого не принимают, чужих вер людям никаких достоинств не дают».

Ответ на эту предсмертную мольбу патриарха Петр I дал, не задумываясь.

Как значится в записях царской Мастерской палаты, уже 1 апреля 1690 года Петру было сделано «немецкое платье»: камзол, чулки, башмаки, шпага на шитой золотом перевязи и «накладные волосы»[85].

Значит, заказ от Петра поступил раньше, и получается, что окончательное решение переоблачиться в немецкое платье Петр I принял буквально сразу после прочтения завещания.

Святую неделю 1690 года Петр I провел в Москве, а 27 апреля выехал в село Коломенское.

Этот обычный переезд в загородную резиденцию тоже оказался осуществлен совершенно не обычным образом. В Коломенское великий государь «изволил иттить в плавном судне… особым обрасцом, на корабелное подобие, с парусы и с конаты». Рядом с царским судном «в малых стружках и в лодках потешные конюхи с ружьем, с пищали и с корабины и из ружьев стреляли».

Однако не только водным путешествием в Коломенское удивил Петр I москвичей. 30 мая он ужинал вместе со свитой у Патрика Гордона и был весьма удовольствован. Удовольствованными должны были себя чувствовать и москвичи – ведь это был первый в истории Московской Руси случай посещения русским царем дома иностранца.

У этого ревностного католика и провел Петр I ночь перед избранием 23 августа нового патриарха Всея Руси. В патриархи избрали преосвященного Адриана, митрополита Казанского и Свияжского.

Никто не знал тогда, что это последний русский патриарх, избранный при Романовых!

Следующего патриарха будут избирать уже при советской власти.