СПЛЮ В ОБНИМКУ С КОБЫЛОЙ

Вот ещё случай из той же серии, как я однажды спал в обнимку с кобылой. А всё получилось по одному и тому же сценарию. Снова приехал Иван, но теперь уже на рыжей кобыле, запряженной в тачку. Меня снова мама поднимает. На этот раз я сопротивляться не стал, думаю, всё равно поднимут. Иду я полусонный к воротам, смотрю, стоит кобыла, низко опустив голову, глаза у неё закрыты, тоже досыпает. Кобыла старая, по лошадиному возрасту, она уже лет пять должна быть на пенсии, а её заставляют работать. Подошёл, стал перед ней, а она даже ухом не повела, так она устала от вчерашней работы, что ещё не успела отдохнуть, а её снова запрягли. Стою, ранее солнце в спину припекает, хорошо — ещё не жарко, но уже тепло. На солнышке согрелся, и меня снова потянуло в сон. Я решил как можно лучше устроиться, чтобы ещё поспать. Обеими руками обхватил голову кобылы, свою голову положил на её голову, между ушей, где у неё кустятся волосы, а там моей голове стало так мягко, как на подушке, и мы с ней уснули. Всё бы было хорошо, мы с кобылой спим, мне уютно, моя голова лежит на волосах между ушей кобылы, всё прекрасно. Но эти зловредные мухи не давали нам покоя. У них, наверное, начался завтрак, и они нас с кобылой донимали так, что нет спасу. Мы всячески от них отбивались, я махал руками, кобыла топала ногами, махала хвостом, но они ни как, ни хотели нас оставлять в покое. В какой-то момент, мухи от нас отстали, может они нашли другое более лакомое место, а может их позвали на партийное собрание, тогда это было модно, но мухи нас оставили в покое, это точно. Я крепче обнял голову своей «подруги» по несчастью, и мы оба крепко уснули. По-моему мнению, мы оба даже храпели. Проснулся я от дикой боли в ступне правой ноги. Я заорал так, что услышало пол хутора. На мой крик прибежала мама, и стала ругать кобылу, за то, что она наступила мне на ногу. По пути досталось и Ивану, на что Иван ответил: «Ныхай рот ны разевае». На этом Иван уехал, а мама по инерции продолжала ругать кобылу. Мне мою подругу, голубку дряхлую мою, стало жалко, и я стал её защищать: Говорю: «мам, это не кобыла виновата, а эти зловредные мухи, которые нам покоя ни давали». Мама со мной согласилась, а ступня тем временем, стала прямо на глазах увеличиваться. Мама увидела мою раненную ступню и говорит: «Давай сынок я её полечу». Что-то пошептала, вроде у того боли, у другого боли, а у Сени заживи, затем обмотала тряпкой и на этом лечение закончилось. Нога, конечно, продолжала болеть, за то я получил краткосрочный отдых, и какое-то время, ранним утром меня не поднимали. Поспал в удовольствие.