НАШ ДОЛГОЖДАННЫЙ ФРУКТОВЫЙ САД

Я уже писал, что посадку сада организовал наш старший брат Андрей. Теперь это всем понятно, но я хочу написать о своих переживаниях и ощущении. Как только деревья в нашем саду прижились и зазеленели пышным цветом, я сразу почувствовал себя равным среди других мальчишек. Хоть плодов ещё и не было, но они должны появиться через год или два, и поэтому у меня уже не было той ущербности, которую я ощущал до посадки сада. А то, как-то стыдно перед пацанами, у всех сады есть, а у нас нет, даже у тёти Груни Лавровой, у этой женщины, которая одна, растит двоих детей, есть два роскошных абрикосовых дерева, которые приносили крупные плоды. А у нас, такая большая семья, отец вернулся с фронта, а сада нет, и это на юге, просто позор, да и только. На эту тему, я несколько раз говорил с отцом, хотя говорил — это громко сказано. Вы сами представляете, как сын, одиннадцати-тринадцати лет, может говорить с отцом, учитывая то, что в нашей семье был жесткий патриархат, и глубочайшее уважение к старшим. Правда, это всё было в нашем детстве, а когда дети выросли, то всё зависело от порядочности, каждого члена семьи. На моё предложение, посадить сад, отец всегда находил причину, чтобы этого не делать. То ему некогда, то растение горчак его пугает, то ещё что-нибудь. Я не скажу, что наш отец сторонился работы, нет, он работал в колхозе, и по дому всё делал, а зимой так у него вообще спина не разгибалась, всё сапожничал, чинил обувь то своей семьи, то выполнял заказы, а вот сад его почему-то пугал. Я уж теперь подумал, когда пишу книгу, возможно, у отца так глубоко сидела батрацкая закваска, и она не давала полёта его мысли, так вроде времени с тех пор прошло много, в общем, не знаю, но факт такой был. Позже, когда тату стукнуло пятьдесят, он начал работать постоянно и без устали. Бывало, мама ему говорит: «Батько, ты хотя бы отдохнул». На что он отвечал: «Как помрём, тогда и отдыхать будем, а пока живы, надо работать». Вот такая метаморфоза.

Как бы то ни было, в нашем дворе вырос прекрасный сад, в нём созревали и яблоки и сливы, тёрн, а самое большое и красивое выросло грушевое дерево. В середине шестидесятых годов, высота груши достигала метров десяти-двенадцати, с прекрасной кроной, и вкусными плодами жёлтого цвета. Отец с этого дерева собирал по двадцать вёдер плодов, он просто не знал, куда их девать, и чтобы добро ни пропадало, гнал самогонку, хотя сам к этому времени уже не пил и не курил.

Позже, возле летней кухни, наш отец посадил шелковицу. Где он взял саженец, я не знаю, в то время шелковицы у нас не росли, а у отца была. Затем он высадил целую аллею деревьев акции, вдоль нашей хаты, со стороны улицы. Весь огород, а это тридцать соток, он засадил виноградом, это только то, что я помню. Что с моим отцом стало, я не знаю, то он боялся посадить деревья и вырастить сад, то вдруг засадил деревьями всё, что можно, во дворе, да ещё и на улице. А может, моё предположение было верным. И всё-таки, как она долго его держала.