25 марта 1923. Воскресенье

25 марта 1923. Воскресенье

Ждешь, ждешь воскресенья, а придет оно, и станет еще тошнее. В самом деле, разве это «праздник». Сегодняшний день прошел на редкость нелепо — ровно ничего не делала, все чего-то ждала. Из кадет, конечно, никто не пришел: те три — без отпуска, Тима у отца, а Вася Доманский один не придет; из шестой роты тоже никто не заглядывал, ни Женя Наумов, ни Биршерт. Да все равно, если бы кто из них пришел, так с ними все равно скучно. Всего интереснее с Сережей, еще, разве, с Мимой. А одной нестерпимо скучно. А тут еще Конст<антин> Константинович приходил и все говорил об экзаменах, о том, что на Пасхальной неделе придется усиленно заниматься и т. д. Я опять расстроилась и пошла плакать за занавеску. Не могу ни говорить, ни думать об экзаменах. Не верю я в себя, не выйдет из меня ничего, а такое выжидательное состояние — надоело, временами мне кажется, что я не выдержу его.

Сейчас собралась с духом и написала письмо Наташе Пашковской. Завтра отправлю. А хорошо бы и с ней завязать переписку.

Сейчас у нас играют в винт. Мне не то спать хочется, не то нездоровится, не пойму. Надо бросать дневник и заниматься. Пора понять, что праздники — ничто. У меня не должно быть праздников. Вчера я легла спать около 1 ? ночи и долго не спала, все думала, философствовала; и мне стало до боли ясно, что в душе у меня сидят два чертёнка, маленькие, серые, будто из гуттаперчи, с красными глазами и хвостами, похожи на крыс. И эти чертенята все время дерутся и ругаются; когда один что-нибудь задумает, другой непременно ему ножку подставит. Одному — хорошо, другой старается, во что бы то ни стало, свинью подложить. Потом помирятся, обнимаются, целуются, не могут налюбоваться друг на друга, а потом вдруг опять расплюются.