26 июля 1922. Среда
День прошел так бестолково, что я совсем не могу вспомнить, что было. Кажется, ничего. Много занималась английским, с утра шила. Должен был быть урок французского, но француз заболел. Вечером почему-то не пошла на спевку, занималась подклейкой и подрисовыванием рваных марок. Тоска такая!
26 апреля 1922. Среда Сегодня не было ничего интересного. Однако и жалеть об этом дне не придется. Много времени было хорошо использовано: с утра занималась одна алгеброй, потом был урок французского. После обеда кроила шапки,[207] немножко постирала, потом даже вымыла голову и
3 мая 1922. Среда Сегодня я ходила в Бизерту встречать президента. Как раз в эту ночь Папа-Коля был дежурным, утром долго спал, и я уже думала, пойти не удастся. С 8-ми часов я играла с Наташей в теннис, а в 9 ? пошли в город. День был ветреный, и я была уверена, что дождя не будет. Но
10 мая 1922. Среда Весь день как-то не по себе. Тоска одолела. Все лезет на ум вчерашняя история. Не хочется мне вспоминать о ней, но уж нечего скрывать. Дело вот в чем: вчера был день рождения Милочки Завалишиной, и я у них провела весь вечер. Там было несколько гардемарин, все
17 мая 1922. Среда Ничего не нахожу в себе нового, свежего, оригинального, ничего. А жизнь так широка, гораздо шире моих
24 мая 1922. Среда Сегодня около 9 часов утра где-то около Сфаята послышалось «Ура!» Я подумала, что это опять «взятие Сфаята» (Корпус это часто делает), и выскочила к обрыву — поглядеть. И увидела я, как толпа гардемарин, очевидное 3-ей роты, с криками «Ура» несла на руках
14 июня 1922. Среда Зуб болит. Это все, что я могу отметить. В этой боли прошел весь день. И рада бы сейчас пописать, да не могу. И не так уж он сильно болит, как просто я нервничаю: вырывать надо. В субботу, когда наши зубодерки будут в Сфаяте,[223] я приступлю. До тех пор не успокоюсь;
21 июня 1922. Среда Читала сонеты Бальмонта.[224] Что-то непостижимое. Над каждой строчкой нужно думать полчаса. Такая вычурность мысли, вычурность языка — ничего непонятно. Переоригинальничал! Стихом он владеет великолепно, смело. Может быть, даже и выражает настроение, и
5 июля 1922. Среда Сегодня почти весь день работала на камбузе: завтра дамы устраивают «чай» окончившим гардемаринам. На камбуз звали всех, но, по обыкновению, никто не пришел: вечером — бал. Все из Сфаята ушли, даже Маруся Завалишина отправилась. Странно, то в монастырь идти
12 июля 1922. Среда. Петр и Павел Сегодня ходили к морю, но только втроем. Было хорошо, но скучно.Встала я рано, воробей разбудил. У нас перед дверью на дереве висит доска, на ней стоит вода и крошки хлеба для воробьев. Они постоянно прилетают туда. Один раз воробьенок упал из
2 августа 1922. Среда После обеда Мамочка с Папой-Колей ходили на море. Я осталась, во-первых, потому, что было неудобно бросать работу в библиотеке, хотя работы почти никакой не было; во-вторых, потому, что я не люблю ходить на море, да и жара. В три был французский. Наш новый
9 августа 1922. Среда Сирокко. Невыносимо. Все раскисли. Мамочке совсем плохо, все время с компрессом на голове. Я — почти ничего. Утром была обедня: сегодня — память первой морской победы при Петре Великом,[238] был молебен и парад. Молебен должен был быть на площади перед
30 августа 1922. Среда Если когда и появится светлое настроение, то оно моментально сменяется тупым, безрассудным отчаянием.«Как все глупо, как все мелочно, и везде-то я бываю ненужной, и нет выхода. Все надоело, опротивело. Так больше нельзя». Так я думаю сейчас.«Как все
20 сентября 1922. Среда Сегодня вечером к нам заходил Крюковской (случайно, за негативами: он когда-то снимал нас с Мамочкой), и я ему прочла ответ на его басню: «Как утки гусей мучили». Я вчера всю ночь продумала и сегодня утром написала. Вечером экспромтом написала
27 сентября 1922. Среда После завтрака ходили на мыс Бланко. Интересные места. Мы взошли на очень высокую гору, и мыс показался маленьким и плоским. Он наполовину белый, а другая сторона хребта сплошь покрыта колючками. Но чем больше мы стали спускаться с крутой высоты, тем
8 ноября 1922. Среда Опять началось дело с колледжем. В пятницу Ольга Антоновна идет в город, я с ней пойду и зайду туда. Возможно, значит, что все мои планы опять рухнут. Но чтобы ни было, до пятницы я ничего не могу предпринимать, прямо руки отваливаются. Не знаю, что и думать.
15 ноября 1922. Среда К сожалению, опять стала замечать в себе стремление к