Первый рабочий день

Первый рабочий день

В один из дней начала августа 1954 года в девять часов утра директор Днепропетровского ракетного завода Л.В. Смирнов неожиданно пригласил к себе в кабинет начальника планового отдела М.Я. Виноградова.

"В кабинете у стола директора, — вспоминал впоследствии М.Я. Виноградов, — сидел человек с простым открытым улыбчивым лицом, тронутыми сединой висками. В нем я узнал "командированного" в коричневом костюме. Он поднялся, сделал несколько шагов навстречу, внимательно посмотрел из-под чуть опущенных бровей, протянул руку и, улыбаясь, приветствовал меня по имени и отчеству. При этом он отрекомендовался как начальник и Главный конструктор ОКБ. Так состоялось наше знакомство с Михаилом Кузьмичом Янгелем. После взаимных приветствий директор завода распорядился:

— Покажите Михаилу Кузьмичу годовой производственный план завода, тематический план конструкторов и окажите практическую помощь по всем организационно-плановым вопросам".

На другой день за несколько минут до звонка, возвещавшего начало рабочего дня, дверь в кабинет начальника планового отдела отворилась и вошел М.К. Янгель. Извинившись, он спросил разрешения присутствовать, поскольку в помещении находились несколько сотрудников, а затем прошел к окну, сел на стул и попросил разрешения закурить, несмотря на то, что окна в кабинете по-летнему были открыты.

М.Я. Виноградов был явно смущен деликатностью гостя, ибо такое в те штурмовые для завода дни случалось крайне редко, а потому, несколько растерявшись, поторопил присутствующих сотрудников:

— Давайте прервемся и закончим обсуждение позднее.

На что вошедший неожиданно для всех среагировал:

— Нет, почему же? Рассмотрите начатые вами вопросы. Я подожду. Нам, если для Вас это будет удобно, предстоит обстоятельный разговор.

Когда же сотрудники вышли, Михаил Кузьмич взял инициативу в свои руки. Легко и просто начав беседу, он поинтересовался, откуда начальник планового отдела приехал на завод, нравится ли ему город, отношением к перспективным работам, которым предстоит заниматься заводу (вскоре М.Я. Виноградов возглавит плановый отдел ОКБ).

"Отвечая на вопросы, — пишет М.Я. Виноградов, — я совсем забыл о том, что мы с Михаилом Кузьмичом познакомились только вчера, столь доверительной и непринужденной была атмосфера, в которой протекала беседа.

Незаметно разговор был переведен на перспективные дела завода, которые предстояло решать в ближайшее время, и особенно подробно и интересно о тех широких и важных перспективах, которые открывались перед будущим создаваемого ОКБ.

Вежливо, с подробностями разъяснил мне преимущества, которые несет новая техника. По его просьбе принесли план завода и ОКБ на 1954 год и проект плана на 1955 год. Михаил Кузьмич молча и сосредоточенно листал и рассматривал документы. Извинившись, я вышел в другую комнату, предоставив ему возможность поработать в одиночестве. Когда вернулся, Михаил Кузьмич уже свернул бумаги, закрыл папки и, стоя, курил у окна. При моем появлении он продолжительно, с улыбчивым прищуром, посмотрел на меня и спросил:

— Вам не кажется, Михаил Яковлевич, что план для такого завода беден по содержанию и мелок по номенклатуре? Проект же плана ОКБ на 1955 год совсем куцый. Вы согласны со мной?

Я с ним согласился и добавил:

— Вы правы. Тележки, вибраторы, генераторы, запасной инструмент — не загрузка для нашего завода. Но что поделаешь, нас пока подгружают, как бедных родственников, номенклатурой, которую исключают в порядке расчистки планов других предприятий. Этот вопрос обсуждался на заводе неоднократно, но у наших конструкторов на сегодня ничего нового не созрело, да и денег на новые разработки нам пока дают очень мало.

Михаил Кузьмич долго молчал, потом, улыбнувшись, заметил:

— Вот и хорошо, вот и приятно, что Вы общую ситуацию понимаете четко.

И многозначительно резюмировал:

— Значит, в формировании дальнейших планов мы будем, надеюсь, единомышленниками.

Когда Михаил Кузьмич ушел, меня охватило какое-то радостное волнение. Было приятно думать, что у нас будет такой общительный, такой любезный и простой человек в качестве Главного конструктора.

Через несколько дней он снова зашел ко мне. На этот раз мы встретились как старые знакомые. Наш разговор начался сразу в плане конкретных практических дел.

— Нам совместно необходимо подготовить несколько важных документов и в том числе структурную схему и положение о конструкторском бюро.

Михаил Кузьмич глубоко затянулся сигаретой, глядя в открытое окно, и после некоторого размышления добавил:

— И, как видно, пересмотреть и значительно расширить проект плана конструкторских работ на 1955 год. Вы не возражаете?

После столь убедительного просвещения в предыдущей беседе о развитии нового направления конструкторских работ, после ясной и обезоруживающей простоты в обращении и постановке вопросов у меня не было никаких оснований и тем более желания возражать".

Так, под непосредственным руководством М.К. Янгеля начали разрабатываться организационные схемы, "Положение об Особом конструкторском бюро" и заново формироваться план конструкторских работ на 1955 год. К концу августа были готовы черновики всех материалов. Внимательно прочитав их, Главный сказал М.Я. Виноградову:

— С вашего разрешения я забираю документы себе и на досуге еще поработаю над ними.

На следующий день в девятнадцать часов было назначено совещание в кабинете Главного конструктора. Минут за десять-пятнадцать до назначенного времени начальник планового отдела решил справиться, нет ли каких-либо дополнительных поручений. Михаил Кузьмич поднялся из-за стола пожал крепко руку вошедшему. Внимание и искренность, с которыми сопровождалось это действие, во второй раз повергли в смущение М.Я. Виноградова.

На письменном столе Главного конструктора лежали два документа: проект "Положения об Особом конструкторском бюро", чисто переписанный его аккуратным почерком, и собственноручно нарисованная на большом листе структурная схема организации.

Как и было предусмотрено, без опозданий в кабинет вошли первый заместитель Главного конструктора В.С. Будник, начальники ведущих отделов, секретарь партийного бюро и председатель профсоюзного комитета конструкторского бюро.

После того как все расселись за специальным длинным столом для заседаний, встал Михаил Кузьмич и произнес свою первую "тронную" речь:

— Я пригласил Вас, товарищи, для того, чтобы рассмотреть наши главные организационные вопросы и прийти к единодушному их решению и после этого начать активно заниматься делом, к которому мы призваны. Мне известны мнения по этому вопросу присутствующих здесь товарищей, я внимательно рассмотрел их, со многими поспорил в ходе бесед, все взвесил и пришел к твердому убеждению, что организация и руководство ОКБ должны осуществляться на следующей основе и взаимоотношениях конструкторского бюро с базовым заводом.

Далее последовало краткое изложение проекта Положения и структурной схемы ОКБ. Было задано несколько вопросов, на которые докладчик дал обстоятельные ответы. И всем все стало ясно. Охотников спорить не нашлось. Так по-деловому состоялось обсуждение, а тем самым была определена и заложена организационно-правовая основа ОКБ.

Михаил Кузьмич Янгель приступил к исполнению своих новых обязанностей начальника и Главного конструктора рождавшегося конструкторского бюро.

Впереди "семнадцать мгновений" — семнадцать лет вдохновенной напряженной работы, подчиненной одной единственной цели — развитию ракетно-космической техники и, в первую очередь, решению главной задачи — созданию ракетно-ядерного щита Советского Союза. Впереди годы поиска новых решений, годы тяжелейших испытаний, бескомпромиссной борьбы за утверждение новых направлений, высшие награды Родины, пять неумолимых жестоких инфарктов и…день шестидесятилетия — последний день земного бытия, превратившийся в триумф всей жизни.