Вхождение в ракетную технику

Вхождение в ракетную технику

1950 год оказался поворотным в судьбе М.К. Янгеля. В конце марта он блестяще защищает аттестационную выпускную работу на тему "Расчет крыла истребителя". В характеристике по окончании академии написано:

"… Имея широкое и разностороннее развитие и большой опыт руководящей работы в промышленности, тов. Янгель обладает принципиальным, прямолинейным характером. Тов. Янгель по своему развитию и способностям может с успехом вести как самостоятельную научно-исследовательскую работу, так и руководящую административно-техническую в промышленности".

По существовавшему тогда положению полученный аттестат, кроме работы по специальности, давал его владельцу также право на защиту диссертации без сдачи кандидатских экзаменов.

В марте 1950 года заместитель Министра вооружения В.Л. Лобанов, очевидно, по просьбе директора Научно-исследовательского института № 88, являвшегося головной научной организацией в области ракетной техники, обратился к заместителю Министра авиационной промышленности П.В. Дементьеву с просьбой направить оканчивающего академию М.К. Янгеля по переводу для работы в НИИ-88 Министерства вооружения.

Получилось так, что учеба в академии подвела итог производственной и конструкторской деятельности М.К. Янгеля в авиационной промышленности, и академию он закончил, чтобы в авиацию больше не возвращаться. Развертывавшееся ракетостроение являлось по сути дела смежной отраслью техники и авиационные специалисты составили основу — фундамент его инженерных кадров.

Может быть в связи с этим, ставшим поворотным в его судьбе событием, вспомнит он давнишний студенческий эпизод, когда два первокурсника сели на Киевском вокзале в Москве в вагон поезда и отправились в Калугу.

— Я понимал, — скажет впоследствии Михаил Кузьмич, — что не побывать в городе, где живет К.Э. Циолковский, я просто не могу. Смотрел на мелькавшие за окном поля, желтую листву березовых рощ и неотступно думал: Вдруг увижу Циолковского, столкнусь на улице и заговорю. И судьба подарила эту встречу. Все было неожиданно и очень удачно. Мы долго бродили по улицам Калуги. Окна с наличниками и ставнями. На подоконниках герань. Добрались и до Коровинской улицы, круто сбегавшей к реке. Калитка, ведущая в небольшой дворик. Неужели у заветной "колыбели"?! Я уговорил друга: "Подождем немного!" И Циолковский вышел из дома. Может быть увидел из окна две окаменевшие фигуры. Константин Эдуардович любил молодежь. К нему в те годы приезжало немало таких, как мы, мечтателей. В руках у Циолковского слуховая, похожая на граммофонную, трубка. Позвал нас к себе.

Память об этом эпизоде будущий Главный конструктор ракетно-космических систем бережно пронесет через все последующие жизненные старты. Может быть именно после этой встречи проявилось, пока безадресное, увлечение ракетной техникой.

"Размышляя о прошлом, я думаю, что основной толчок моим мыслям был дан все же книгами Циолковского, — вспоминал впоследствии М.К. Янгель. — Я и мои сверстники-студенты с неослабевающим интересом читали и перечитывали научно-фантастические повести "Грезы о Земле и Небе", "Вне Земли", "На Луне". И, конечно, "Исследование мировых пространств реактивными приборами". Какая необыкновенная по широте своей и замыслу книга! Я вдумывался в каждую ее строку. Мне казалось удивительно символичным и то, что год ее написания совпал с годом моего рождения…" Но не только идеи К.Э. Циолковского будоражат студента Михаила Янгеля.

"Мы разговаривали сидя на скамейке в скверике возле аудиторного корпуса. — вспоминает И.В. Стражева.

— Достал очень интересную книгу, — сказал он мне. — Тут о природе тяготения. И теория полета. И о воздушной оболочке Земли… А вот глава о ракетах, и отдельно дано описание ракетных кораблей для полетов в мировое пространство. Макс Валье[1] говорит о решении теоретической проблемы ракетного полета американским ученым Робертом Годдаром и немецким профессором физиком Германом Обертом. Он не знал, видимо, о гораздо более ранних работах в этой области Циолковского. Редактор снабдил книгу Макса Валье соответствующими комментариями, дополнил материалами о Циолковском, Цандере и рассказом о воздухоплавательном приборе Кибальчича.

— Михаил Янгель, — продолжает И.В. Стражева, — читал мне в далеком 1936 году увлеченно и страстно:

"Кто в летнюю лунную ночь не испытал горячего желания воспарить к звездам и увидеть позади себя свободно висящую в пространстве Землю в виде золотистого шара, становящегося все меньше и меньше и наконец исчезающего в мироздании алмазной песчинкой…"

К теме о межпланетном путешествии М.К. Янгель непроизвольно обращается еще раз в письме к жене из Америки, передавая впечатление об увиденном из иллюминатора самолета:

"…В условиях темной ночи миллионы разбросанных на большой площади электрических лампочек производят впечатление звездного неба, и фантазия рисует картину, которой я очень увлекался раньше, — полета в межпланетном пространстве. Быстро мчащиеся автомобили, освещаемые прожекторами сзади идущих машин, как-то невольно наводят на мысль о межпланетных кораблях будущего. И лучи прожекторов кажутся следами этих кораблей в мировом пространстве…"

И все же в те годы М.К. Янгель до мозга костей предан авиации. Вот его собственное признание:

"В те годы я мечтал только о самолетах. Они казались совершенством".

Между тем просьба Министерства вооружения о переводе М.К. Янгеля из авиационной промышленности была удовлетворена с небольшими "издержками" для НИИ-88, которое обязали уплатить "неустойку" в размере 2500 рублей, как компенсацию за оплаченный академией М.К. Янгелю отпуск, поскольку "выпускник" направлялся не на предприятия авиационной промышленности. 12 апреля 1950 года согласно приемной записке, подписанной Л.Р. Гонором и С.П. Королевым, Михаил Кузьмич был принят в специальное конструкторское бюро — СКБ-1 НИИ-88 на должность начальника отдела и заместителя главного конструктора. В переводе на общедоступный язык это означало, что отныне М.К. Янгель под руководством С.П. Королева будет заниматься системой управления ракет.

Итак, тридцатидевятилетний Михаил Кузьмич Янгель переступает порог конструкторского бюро, занимающегося новым видом техники — ракетостроением, с которым будет связана вся его последующая жизнь.

Дата "вхождения" будущего Главного конструктора в ракетную технику станет знаменательной вехой в его биографии: через одиннадцать лет и именно 12 апреля, впервые преодолев силы земного притяжения, первый космонавт Ю.А. Гагарин пролетит над цветущим оазисом солнечной системы — планетой Земля. В связи с этой исторической победой человеческого разума над силами природы группа ученых и конструкторов, и среди них М.В. Келдыш, С.П. Королев, М.К. Янгель, были удостоены вторых Золотых медалей "Серп и Молот" и званий Героя Социалистического Труда.

Но это будет потом, в непрогнозируемом будущем. А пока события развивались своим чередом. К работе в должности начальника отдела М.К. Янгель приступил 6 июня 1950 года после прибытия из отпуска. В СКБ-1 как раз в апреле-июне того года осуществлялась внутренняя реорганизация, в результате которой было создано два Особых конструкторских бюро — ОКБ. Начальником и главным конструктором ОКБ-1 стал С.П. Королев.

Возможно в результате реорганизации или по каким-то другим, оставшимся неизвестными причинам, но назначение на должность М.К. Янгеля состоялось только 30 июня 1950 года, когда был подписан приказ начальником 7 Главного управления Министерства вооружения. И назначен он был всего лишь исполняющим обязанности начальника отдела приборов управления. О должности заместителя главного конструктора в приказе никаких упоминаний не было. В связи со сложившейся ситуацией заместителем главного конструктора В.П. Мишиным на имя помощника директора НИИ-88 по кадрам была направлена реляция с просьбой выписать новую приемную записку с исправлением должности М.К. Янгеля вместо заместителя главного конструктора на должность начальника отдела.

Назначение М.К. Янгеля не только в новую отрасль, но и в новую для него в ней область — управление было связано в какой-то мере с конкретной ситуацией — сложившейся в коллективе напряженной обстановкой. Отдел систем управления, как и конструкторское бюро, переживал реорганизацию и психологический климат оставлял желать лучшего. Брожение среди сотрудников приводило к образованию группировок, претендующих на лидерство, бесконечным пустопорожним спорам. Неизменно проявлявшиеся и на прежнем поприще прекрасные организаторские способности Михаила Кузьмича, простота в общении, умение найти свои пути к каждому сотруднику, заквашенные на прямом сибирском характере, помогли ему в предельно короткие сроки восстановить нормальную творческую обстановку в отделе.

При вступлении в новую для себя должность М.К. Янгель демонстрирует поступок, один из тех, которые будут в дальнейшем характеризовать стиль его административной деятельности, основанной на глубоком демократизме и создадут ему общепризнанный авторитет одного из талантов. Оказавшись в неординарной ситуации новый руководитель, по свидетельству писателя Ярослава Голованова, автора фундаментального труда об С.П. Королеве, начал казалось бы с самого простого, но очень эффективного акта. Он собрал весь отдел управления и устроил собрание, которое длилось три дня.

— Давайте вынесем сор из избы, чтобы стало чисто, — сказал он. Высказывайте все свои претензии и выдвигайте конкретные предложения, как нужно дело поправить там, где его нужно поправить…

Эффект от такого необычного демократичного подхода к делу не заставил себя ждать. Сотрудники вдоволь выговорились, выяснили "кто есть кто". В результате обстановка разрядилась и дело пошло в гору. А самобытность и смелость конструкторского мышления при решении конкретных задач, подкрепленные огромной работоспособностью, позволили Михаилу Кузьмичу не только быстро освоиться с новой работой, но и проявить себя неординарным инженером. Все это способствовало быстрому росту его личного авторитета в конструкторском бюро.

А тем временем события чуть было не приняли неожиданный оборот. В связи с получением важного правительственного задания по проектированию стратегических бомбардировщиков В.М. Мясищев вновь возглавил новое Опытное конструкторское бюро. Вот тогда-то и вспомнили о ведущем инженере М.К. Янгеле, который в 1946 году был откомандирован в Министерство авиационной промышленности в связи с расформированием ОКБ В.М. Мясищева.

В результате из Министерства авиационной промышленности следует просьба в правительство СССР вернуть выпускников своей академии М.К. Янгеля и С.О. Охапкина, работающих в ОКБ С.П. Королева, на предприятия авиационной промышленности.

Реакция Совета Министров СССР не заставила себя ждать. 18 мая 1951 года было подписано постановление об откомандировании М.К. Янгеля и С.О. Охапкина в Министерство авиационной промышленности.

Выполняя постановление вышестоящей инстанции, Министр оборонной промышленности Д.Ф. Устинов издал приказ, согласно которому 7 Главное управление Министерства и НИИ-88 обязаны были в декадный срок откомандировать в ОКБ В.М. Мясищева М.К. Янгеля и С.О. Охапкина.

Однако, издав такой приказ, Д.Ф. Устинов все же обращается к первому заместителю председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганину (и, по всей вероятности, в высшие партийные инстанции) с просьбой оставить названных специалистов в ОКБ С.П. Королева.

В Совете Министров СССР с пониманием отнеслись к просьбе авторитетного министра и отменили принятое ранее решение.

Сам Михаил Кузьмич об этом эпизоде в письме жене пишет так:

"Мясищев вроде бы согласился, чтобы мы остались у Королева, но потребовал при этом замены. Вчера от него приезжал один работник и просил за нас четверых инженеров. Мы рекомендовали ему на выбор восемь человек. Не знаю, чем и когда это кончится… Сожжены все авиационные мосты. Решающую роль в несколько затянувшемся сражении сыграл один очень умный и деловой человек".

Ход развития дальнейших событий покажет, что этот шаг "умного и делового человека" окажет огромное влияние на развитие ракетной техники. С.О. Охапкин станет ведущим специалистом, заместителем С.П. Королева по конструкции и прочности ракет. И вряд ли в другом месте с таким блеском и в таком объеме мог раскрыться талант М.К. Янгеля, как он засверкал в должности Главного конструктора боевых ракетных комплексов и ракетно-космических систем.

Отделом приборов систем управления до назначения М.К. Янгеля руководил опытный специалист Б.Е. Черток. Однако у него по тем временам, когда вовсю разгорелась компания по реализации репрессивной акции гонения на евреев, именно пятая графа в анкете (национальность) могла привести к тяжелым последствиям. К тому же нестабильная обстановка в отделе способствовала этому, так как Б.Е. Чертка постоянно пытались втянуть в выяснение отношений между сослуживцами.

Д.Ф. Устинов всячески пытался сохранить кадры специалистов еврейской национальности, с которыми проработал всю войну и которых очень ценил. Поэтому, по мнению Я.К. Голованова, назначая М.К. Янгеля, он хотел на какое-то время "спрятать" Б.Е. Чертка.

Между новым и бывшим начальниками отдела приборов систем управления сразу установились хорошие отношения. Характеризуя этот период, сам Борис Евсеевич по прошествии многих десятилетий напишет:

"Мы с Янгелем… почти год проработали в очень дружественной атмосфере".

Впоследствии Б.Е. Черток в течение многих лет будет одним из ведущих заместителей С.П. Королева.

Круг работ, выполнявшихся отделом, был достаточно широк: это разработка приборов системы управления — рулевых машинок, рулевого агрегата, пультов для их испытаний, рулевых потенциометров. Разрабатывались и проходили испытания датчики телеизмерений приборов системы управления, а также изготавливались опытные образцы приборов — суммирующих гироскопов, пульты для горизонтальных и вертикальных испытаний приборов системы управления.

Работа на посту руководителя отдела систем управления окажет решающее влияние на формирование представлений М.К. Янгеля о перспективах развития систем управления ракетами. Став главным конструктором, М.К. Янгель не пойдет пропагандировавшимся С.П. Королевым путем. Со свойственными ему твердостью, настойчивостью и целеустремленностью он будет утверждать свой сформировавшийся взгляд на управление баллистическими ракетами в полете. А история развития военной ракетной техники лишь удостоверит правоту взгляда М.К. Янгеля.

Несмотря на то, что вопросы, связанные с разработкой и испытаниями приборов, и в целом работа системы управления были для М.К. Янгеля совершенно новыми, он быстро вошел в курс дела, сотрудники поверили в нового руководителя, авторитет которого рос буквально на глазах, и, поверив, поняли, что из нового начальника отдела вырастает несомненный лидер, который умеет зажечь людей, заинтересовать результатами своего труда.

И в этом они не ошиблись. 31 июля 1951 года приказом Министра оборонной промышленности Д.Ф. Устинова Михаил Кузьмич Янгель был назначен заместителем С.П. Королева, а в мае 1952 года, когда директора НИИ-88 К.Н. Руднева назначили Министром вооружения, в этот же день М.К. Янгель стал новым директором НИИ-88. Пост директора института не был вакантным ни одного дня. Несколько позднее, 27 июля 1952 года, Михаил Кузьмич в соответствии с существовавшим положением был утвержден и председателем Научно-технического совета института.

Это крупнейшее в ракетной технике быстро развивающееся научно-конструкторско-производственное объединение, секретное название которого Государственный союзный научно-исследовательский институт № 88 Министерства вооружения, в будущем широко известный Центральный научно-исследовательский институт машиностроения. Для всех, не посвященных в запретные тайны, это просто Предприятие почтовый ящик №…. Институт задуман и существует как многопрофильная организация по образу и подобию Центрального аэрогидродинамического института в авиационной промышленности. К проводимым изысканиям привлечены крупнейшие ученые страны. В составе института три крупных блока: теоретические подразделения — материаловедения, прочности, аэро и газодинамики, систем управления и испытаний; конструкторские бюро по проектированию ракет и двигательных установок и набиравший темпы большой опытный завод. Входит в объединение и конструкторское бюро С.П. Королева. Так главный конструктор и его заместитель поменялись ролями.

В это время в институте проводились исследования возможности применения высококипящих компонентов топлива для ракет дальнего действия. В лабораторных условиях на стендах изучались различные рецептуры высококипящих окислителей на основе тетранитрометана, азотной кислоты и других окислителей. На их основе исследовались летно-тактические характеристики ракет на таких окислителях для различных дальностей стрельбы. М.К. Янгель с большим вниманием следит и активно поддерживает все работы этого направления. Несомненно, что под влиянием проведенных исследований сформировался его взгляд на пути совершенствования военных ракетных комплексов и альтернативы ему в деятельности главного конструктора М.К. Янгеля никогда не будет.

С этими работами связано и другое важное начинание. В апреле 1953 года на Научно-техническом совете института была обсуждена и одобрена инициатива инженера В.А. Ганина об оснащении подводных лодок ракетами дальнего действия и старта из-под воды. Естественно, что использование жидкого кислорода и особенно его хранение практически исключало применение таких ракет.

На годы работы М.К. Янгеля в НИИ-88 приходится становление работ по осуществлению программы научных исследований, связанных с запуском геофизических ракет для изучения высоких слоев атмосферы и выживаемости животных в полете.

"Во время работы директором НИИ-88, - пишут сотрудники ЦНИИ машиностроения Г.А. Садовой и Т.Д. Лянко, — М.К. Янгель не только умел четко и хорошо организовать производственные, конструкторские и научно-исследовательские работы, но и с большой прозорливостью поддерживал направления ракетной техники, которые впоследствии оказались новыми и актуальными".

Оценивая этот период деятельности М.К. Янгеля, Президент Академии Наук СССР М.С. Келдыш впоследствии скажет:

"Михаил Кузьмич был руководителем научно-исследовательской организации еще в тот период, когда происходило становление ракетно-космической техники. М.К. Янгель внес большой вклад в организацию разнообразных исследований в области аэродинамики, баллистики, материаловедения и многих других проблем, необходимых для развития этой новой отрасли — одной из вершин современного научно-технического прогресса".

В должности директора института Михаил Кузьмич проработал один год, пять месяцев и 15 дней. 30 октября 1953 года он был освобожден от обязанностей директора. В приказе, подписанном заместителем Министра оборонной промышленности А.В. Домрачевым, была лаконичная формулировка: "В целях укрепления технического руководства тов. Янгеля Михаила Кузьмича назначить главным инженером — заместителем директора НИИ-88".

Вот так, ни больше, ни меньше. И это при том, что институт под его руководством функционировал эффективно, шло развитие и укрепление его подразделений, занимавшихся исследованиями практически во всех областях, связанных с ракетной техникой, создавалась мощная экспериментальная база, особенно в области аэродинамики, прочности и материаловедения.

Такое изменение служебного положения М.К. Янгеля было неожиданным для многих, но только вряд ли для него.

Узнав об этом приказе, сотрудники института задавали себе невольный вопрос: Что это должно значить? Что за всем этим скрывается? За полтора года работы нового директора сделано немало. НИИ на подъеме, прогрессивный директор поддерживает все новые начинания. Растет авторитет организации в научно-технических кругах, а следовательно, и его (директора) авторитет. И снова одни и те же вопросы. В чем причина? Какая-нибудь высокая интрига? Не пришелся ко двору высшим эшелонам власти — Военно-промышленной комиссии или тем более ЦК КПСС, наконец? Что это — очередной вариант срабатывания "позвоночной" системы?

И если для сотрудников многопланового института, не связанных с деятельностью ОКБ-1 С.П. Королева, первоначальное возвышение на пост директора оказалось, возможно, непонятным — слишком большой скачок вверх (ведь в институте не только много фундаментальных направлений, возглавляемых видными учеными, но и не меньше конструкторских бюро, во главе которых стоят главные конструкторы), то новое назначение со столь сильным понижением в статусе, несомненно, больно бьющим по самолюбию, оказалось совсем неожиданным и необъяснимым. Скорее был бы понятен другой, следующий шаг вверх по служебной лестнице, так как в те времена было немало примеров, когда вчерашние руководители среднего звена становились министрами и, как показывал ход дальнейших событий, оставляли заметный след в развитии промышленности.

В истории с понижением в должности М.К. Янгеля совсем другие побудительные мотивы.

Но что же было истинной причиной внешне казавшейся немилости, в которой оказался М.К. Янгель? На сей раз это был всего лишь тактический ход со стратегическими последствиями.

И правы тысячу раз оказались те из руководителей военно-промышленного комплекса страны, кто разгадал в будущем Главном конструкторе незаурядный талант, способный не только сказать свое слово, но и оказать решающее влияние на развитие отрасли в целом.

Две крупные фигуры — С.П. Королев и М.К. Янгель — не могли состоять в какой-либо административной зависимости друг от друга. Судьба свела лидеров с диаметрально противоположными характерами, с принципиально различными взглядами на развитие ракетных систем.

С.П. Королев, несомненно, на подъеме. За непродолжительное время сумел поставить дело так, что вслед за ракетой Р-2 создается вторая ракета собственной конструкции Р-5, в которой ничего не осталось от первенца — ракеты Р-1, являвшейся по сути повторением немецкой ФАУ-2. Несомненно, на данном этапе он уже много сделал для становления ракетной техники, ему необходимо дать возможность проявить себя во всю мощь. Но как человек он обладал очень сложным властолюбивым характером. Поэтому, когдаМ.К. Янгель стал начальником над С.П. Королевым, то это явилось трудным испытанием для отношений между ними.

С этого момента начались разногласия, выливавшиеся нередко в споры, вспышки личностного характера. Сотрудники конструкторского бюро по этому поводу в шутку даже адресовали им слова популярной в то время песни:

Жили два друга в нашем полку,

Пой песню, пой,

Если один говорил из них "Да",

"Нет", — говорил другой.

Но в шутке была большая доля правды. Вскоре С.П. Королев демонстративно перестал посещать совещания у директора НИИ-88, всячески пытаясь игнорировать его решения и не торопясь выполнять приказы.

Вот какой интересный эпизод приводит Я.К. Голованов:

"Обиженный Королев решил сразу показать свой норов. На первое большое совещание, на которое Янгель пригласил Глушко, Пилюгина, Рязанского, Кузнецова и других смежников, Королев не явился, придумав (или организовав) вызов в Министерство. Оглядев присутствующих, Михаил Кузьмич сказал:

— Королева нет? Жаль. Кто от Королева? Мишин? Ну и отлично! Давайте начинать…

Королев появился к концу совещания, извинился, что не мог присутствовать, поскольку…

— Ничего страшного, — весело перебил его Янгель, — мы тут без вас уже все вопросы решили".

Это был хороший урок для Королева, который понял, что хочешь не хочешь, а считаться с новым назначением Янгеля ему придется, иначе он рискует вообще остаться не у дел, а более страшной перспективы для Королева не существовало".

Двум крупным личностям стало тесно в одной организации.

"К сожалению, — пишет Б.Е. Черток, они не выдержали испытания на мирное, дружественное идеологическое и практическое взаимодействие. Оба они поощряли деловые контакты своих заместителей и сотрудников, но друг с другом встречались только на совещаниях в Министерстве по вызову или в других высоких инстанциях.

Наша ракетно-космическая техника могла бы, вероятно, получить еще большее развитие, если бы эти два руководителя объединили усилия, а не противоборствовали. Обострение отношений дошло до того, что они старались не встречаться и не разговаривать друг с другом. Королев использовал меня, Мишина и других своих заместителей как посредников для связи с новым директором.

…Янгеля раздражали властолюбие, в какой-то мере естественное честолюбие и нелегкий характер Королева…"

Б.Е. Чертоку вторит известный летчик-космонавт и ученый К.П. Феоктистов, которому довелось, проектируя ракетные комплексы под руководством С.П. Королева, совершить и полет на одном из них:

"Самая характерная черта Королева — громадная энергия. Этой энергией он умел заражать окружающих. Он был человеком очень решительным, часто довольно суровым. Королев — это сплав холодного рационализма и мечтательности".

Янгель решил, как почти всякий новый руководитель, неожиданно оказавшийся во главе мощной организации, менять методы, цели и структуру по-своему. Он задался целью "перевоспитать" Королева так, чтобы ОКБ-1 было для НИИ-88, а Королев требовал подчинения тематики НИИ-88 задачам ОКБ-1. Но неприятие Королевым руководства Янгеля грозило нарушением и без того хрупкой структуры НИИ. Министерство и ЦК пошли на компромисс.

А вот еще одно мнение сотрудников НИИ-88 Г.А. Садового и Т.Д. Лянко, практически совпадающее с только что цитировавшимся:

"Возникает вопрос: зачем руководству отрасли в лице Д.Ф. Устинова, оборонному отделу ЦК КПСС пришлось думать над тем, куда бы переместить хорошо справляющегося с обязанностями директора ведущего института отрасли М.К. Янгеля. Объяснение такому ходу событий можно найти только в характере взаимоотношений двух личностей: директора института М.К. Янгеля и главного конструктора С.П. Королева. Они были сложными. Главному конструктору было позволено многое: подбирать руководящие и инженерные кадры по своим меркам и критериям, принимать те или иные решения как творческого, так и иного плана и при этом не всегда считаться с мнением директора и научно-технического совета института. Такое положение главного конструктора затрудняло деятельность директора, часто приводило к конфликтным ситуациям".

Взаимоотношения между М.К. Янгелем и С.П. Королевым жена Михаила Кузьмича И.В. Стражева характеризовала так: "Могу сказать, что близкими друзьями они не были. В отношениях — и личных, и служебных — преобладал дух творческого соперничества". Пожалуй, это мягко сказано. Творческое соперничество стало мешать в работе обоим. У М.К. Янгеля были свои, не совпадающие с королевскими, воззрения на дальнейшее развитие ракетной техники.

Руководство отрасли приняло мудрое решение: никого из конфликтующих не ниспровергать, на должность директора подобрать человека, не конфликтующего с С.П. Королевым, а М.К. Янгеля на короткое время перевести главным инженером института, а затем назначить на такую должность, на которой он смог бы проявить себя с наибольшей отдачей. К этому следует добавить, что главным инженером НИИ-88 Михаил Кузьмич Янгель проработал с 3 октября 1953 года до 9 июля 1954 года.

Под новый 1954, год по давней традиции у Янгелей — семейное гадание. Каждый участник берет лист бумаги и, скомкав его, кладет на перевернутую тарелку. А затем поджигает своей спичкой. Горящая бумага ежится и превращается в черный комок, а пламя зажженной спички отбрасывает на стену причудливые тени. Когда очередь дошла до Михаила Кузьмича и его спросили, что он увидел на стене, последовал ответ:

— Справа большое здание и толпа людей. Слева — явный контур ракеты.

Это гадание явилось провидческим.

Впоследствии, вспоминая тот переломный период своей жизни, в доверительной беседе с секретарем парткома В.Я. Михайловым на вопрос последнего:

— Михаил Кузьмич, почему все-таки Вы расстались с Сергеем Павловичем Королевым? Ссорились? — расскажет о том, как утверждался он в ракетной технике.

— Ссорились? Нет. Разногласия были. К примеру, в выборе вида топлива и системы управления боевых ракет. Как известно, боевая ракетная техника стала развиваться с использованием автономных интегральных более защищенных систем управления и высококипящих более стабильных в эксплуатации топлив, на чем именно мы — оппоненты Королева настаивали.

— Если говорить обо мне, жесткая борьба за свое мнение, полагаю, не прошла бесследно. После раздумий решил окончательно — надо определяться. Пошел в ЦК партии. Там меня знали. Откровенно поделился своими проблемами. Мне ответили:

— Ждите.

— Прошло несколько недель, сколько пачек искурил. Сколько бессонных ночей провел. И вот, когда казалось — все, приехали, распрягай, вызвали в Правительство. Принял Дмитрий Федорович Устинов. Беседа была долгой и откровенной. Мне поверили.