Его университеты

Его университеты

И вот конец долгой дороге. На вокзале встретил брат Константин и привез к себе в общежитие: где живут трое, там и четвертому место найдется. Поступил в седьмой класс и устроился на работу разносчиком продукции стеклографии. В целях экономии денег, которые получал для проезда в трамвае, доставлял ее адресатам пешком.

— Зато, — вспоминал он впоследствии не без гордости, — Москву я изучил и вдоль, и поперек. Часто даже коренным москвичам справки давал, как до какой улицы добраться.

В 1927 году по совету брата решил приобрести профессию и поступил учиться в школу фабрично-заводского ученичества на знаменитую подмосковную текстильную фабрику, известную до революции как Вознесенская мануфактура С. Лепешкина и сыновей, расположенную в городе Красноармейске. Для жительства снял небольшой уголок у местного мельника. Цена за него для ученика была немалая, но не ночевать же под открытым небом!

Хозяйская семья жила в достатке: и питания вдоволь, и одевались хорошо. В этот период своей юности он впервые ощутил моральное унижение от существования в бедности. Бедность бедности рознь. В Зыряновой, хотя и жили бедно, но это был уровень обеспеченности практически всех — жизнь в недостатке. Все находились в равных условиях и никто не чувствовал своей ущербности друг перед другом.

— Как-то в праздник, не помню в какой, — вспоминал впоследствии Михаил Кузьмич, — вся семья мельника собралась на прогулку. День был солнечный, ласковый. Настроение у всех приподнятое. Дочери мельника, с которыми я дружил, стали звать и меня: "Пойдем погуляем!" А мне на улицу выйти не в чем: последние ботинки пришли в негодность. Дырки, как в решете… Прогоревал я тогда весь день. Молодой был, сидеть в праздник дома обидно. А через несколько дней пошел проситься к комсомольцам в коммуну. Ребята посочувствовали, помогли. Стал я коммунаром.

— Коллектив у нас был дружный, — рассказывал бывший завхоз коммуны Д.М. Смирнов. — Пятнадцать парней и пять девушек. Все деньги в общий котел шли. Десять процентов от зарплаты — на личные нужды. Что кому купить, решали сообща. Была на всю коммуну одна заборная книжка, по которой продукты получали. После работы на стадион шли: бегали, в футбол играли. По вечерам все больше в шашки сражались — шахмат у нас в коммуне полного комплекта не было. Вином тогда не баловались. Чай пить — вот это все любили. А еще песни пели под гитару.

Окончив школу ФЗУ, Михаил Янгель стал работать помощником мастера в ткацком цеху.

Уже в эти годы в полной мере проявляются черты характера будущего главного конструктора — руководителя большого коллектива: принципиальность, независимость, требовательность, справедливость, умение увлечь идеей и высокая мера человечности. Вот только некоторые свидетельства тому, высказанные бывшими членами Вознесенской молодежной коммуны, собравшимся вместе по прошествии почти пятидесяти (в 1973 году) лет.

— Как пришел к нам на фабрику, так и влился в физкультурный коллектив. Крепкий был парень и развитой. Правда, потом меньше стал спортом заниматься — учился на рабфаке, — вспоминает бывший помощник ткацкого мастера.

— Никогда ни на кого не кричал, — вставляет Т.М. Морозова. — Организатор был хороший, требовательный, правильный. На недостатки указывал, но с душой, с подходом к человеку. Никто на него не обижался.

— Упорный был парень. Читал много, — продолжает разговор Д.С. Смирнов. — После работы сядет в столовой и книжками себя окружит. Помню, домой он как-то собрался, в Сибирь. Позабыл только, в каком году это было. Собрали мы его: селедок несколько с собой дали, карамели для мамаши и сестренок. Ситчику немного набрали. Доволен он был очень. Но и сам в долгу перед коммунарами не остался: привез илимских орехов кедровых да сала сибирского. Хорошее было сало.

— Организатор Миша был дельный, — заканчивает бывшая прядильщица Е.И. Гаврилова. — На субботники мы тогда все ходили. Помогали подшефному хозяйству картошку с поля убирать. Так он всех огоньком зажигал. Справедливый был, но очень уж принципиальный — директору правду в глаза так и резал. Подхалимства не любил.

В июле 1931 года в жизни двадцатилетнего паренька произошло важное событие. Михаила Янгеля приняли в ряды Коммунистической партии, которая тогда называлась Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков).

— Я не спал потом всю ночь, — вспоминал впоследствии Михаил Кузьмич. — Очень меня взволновало это событие. Особенно запомнились слова одной пожилой ткачихи:

— Раньше, — сказала она, — ты о себе думал, а теперь всю жизнь должен думать о всех нас. Ленин так учил.

В тридцатые годы вся молодежь буквально бредила авиацией. "Крылатый" век набирал силу. На самолетах с каждым днем летали все дальше и все выше. Романтика воздушного полета была знамением времени.

Не обошло это увлечение и рабочего ткацкой фабрики Михаила Янгеля. Свое будущее он видит через призму авиационного института, готовящего инженерные кадры. Но почему не летчика? Очевидно, побаивался, что не пройдет по здоровью — в последнее время стал частенько побаливать, начало давать знать о себе тяжелое детство и та злополучная ночевка в ночном.

Итак, жребий брошен. По путевке Пушкинского райкома комсомола Московской области он подает заявление в Московский авиационный институт и сдает успешно вступительные экзамены.

Сентябрь 1931 года. Михаил Янгель садится за студенческую парту и на шесть лет связывает свою жизнь с ведущим вузом, готовившем специалистов для авиационной техники.

Студенческие годы — годы формирования организаторских способностей М.К. Янгеля. Отличную учебу он успешно сочетает с огромной общественной работой. Энергичный, напористый, он очень скоро становится вожаком молодежи. Неизменно активен на проводящихся собраниях, пишет заметки в институтскую газету "Пропеллер", возглавляет субботники. И все делает увлеченно, с огромным желанием и вдохновением.

Как естественный результат — признание: секретарь групповой комсомольской ячейки, секретарь факультетского комсомольского бюро. В январе 1935 года Михаила Янгеля избирают членом партийного комитета института, а через месяц, в феврале, он становится секретарем комитета комсомола Московского авиационного института. И все это при успешном овладении учебным процессом. Институт занимает во втором туре всесоюзного соревнования третье место. В честь этого итога, как тогда говорили, ударной работой студентов и преподавателей открыта книга Почета, куда заносятся имена наиболее отличившихся. В числе их: "Товарищ Янгель. Группа С-7-36. Лучший ударник, 100 % "отлично". Партинструктор". Спокойный, уравновешенный, и в то же время деловой и горячий во взаимоотношениях, страстный и убежденный как агитатор, проводник идей, принципиальный и правдивый, добрый и отзывчивый — таким видят своего вожака студенты института.

Тяжелая жизнь семьи в Сибири (умер отец) вынуждают Михаила Янгеля поступить на работу в конструкторское бюро Н.И. Поликарпова конструктором второй категории. Студент пятого курса, принимая такое решение, знал, что его ожидает. Опыта уже было предостаточно: и в стеклографии, и на фабрике он прекрасно прочувствовал, что значит работать и учиться одновременно. Как и всегда, выручила самодисциплина, особый режим работы. Спать приходилось по пять-шесть часов, но не сбавлял темпов ни в учебе, ни в общественной работе.

Успешно сдав последнюю сессию, Михаил Янгель начал работать над дипломным проектом. Руководить дипломным проектом взялся сам "король истребителей" Н.Н. Поликарпов. Началась пора раздумий, поисков, расчетов, реализовавшихся в конце концов в квалифицированную работу.

В феврале 1937 года Михаил Янгель защитил дипломный проект на тему: "Высотный истребитель с герметичной кабиной". Решение государственной комиссии единодушно: поставив оценку "отлично", она постановила выдать соискателю "красный" диплом самой высокой пробы — "с отличием" и присудить квалификацию инженера-механика по самолетостроению.