Шлегель и Каролина

Еще более резко выразилось свободолюбивое отношение романтизма к женщинам в связи Шлегеля с Каролиной. Она, как рассказывает Брандес, родилась в 1763 году и вышла замуж за доктора Бремера двадцати одного года. Шлегель познакомился с ней во время своих учебных занятий в Геттингене и влюбился в нее, но она отклонила его предложение вступить в брак. Знакомство между ними было прервано и поддерживались только письменные отношения, когда Шлегель взял в 1791 году место домашнего учителя в Амстердаме, где у него завелись разные любовные интриги и, между прочим, одна серьезная связь, заставившая его позабыть о Каролине.

Тем временем она впуталась в самые странные затруднения. В 1792 году она отправилась в Майнц и жила в доме Георга Форстера. Когда этот достойный удивления и гениальный, но слишком горячий человек, бывший наставником Гумбольдта и прославившийся как естествоиспытатель и писатель, втянулся в революционные предприятия и пытался распространить французскую свободу на берегах Рейна, Каролина ревностно разделяла его симпатии и намерения и вела знакомство с членами республиканского клуба в Майнце.

Ее, хотя и несправедливо, подозревали в том, что она была в сношениях с неприятелем через посредство своего зятя Бремера. Когда немецкие войска снова заняли Майнц, она была арестована и провела несколько месяцев в тяжелом заключении, живя в одной комнате с семью другими арестантами. Из тюрьмы она писала Шлегелю, прося его о помощи. Положение ее было еще более неприятно и запутанно, чем казалось. Вследствие отчаяния, что самые горячие ее желания не осуществились (она надеялась, что мужественный и энергичный Таттер предложит ей свою руку), она бросилась на шею случайному обожателю-французу, и эти сношения неизбежно скомпрометировали бы ее навсегда, если бы друзья не поспешили освободить ее из заключения. Вильгельму Шлегелю и ее брату удалось наконец освободить Каролину, после чего великодушный Вильгельм отдал ее, всеми покинутую, под покровительство своего брата Фридриха.

При таких-то неблагоприятных для нее условиях и сблизился с ней Шлегель. Он не был предрасположен в ее пользу и даже был весьма недалек от того, чтобы чувствовать к ней презрение. Несмотря на это, он пишет: «Я, право, не ожидал найти в ней простоту и действительно божественный ум… Она произвела на меня очень сильное впечатление; я хотел было приобрести ее расположение и дружбу, но, заметив некоторое участие с ее стороны ко мне, я убедился, что простая попытка в этом направлении привела бы нас к тяжелой борьбе и что дружба между нами могла бы возникнуть только как поздний плод многих превратных влечений; с этой минуты я отказался от всяких своекорыстных притязаний. Я поставил себя в самые простые, безыскусственные с ней отношения; я был почтителен к ней, как сын, откровенен, как брат, простодушен, как ребенок, и невзыскателен, как друг». Несмотря, однако, на это, Шлегель все-таки женился в 1796 году на своей сильно скомпрометированной подруге.

С этой минуты началась раздольная жизнь для Каролины. Она оказалась в центре кружка, составлявшего некоторым образом главную квартиру романтизма. Гердер, Фихте, Шеллинг, Гегель, Тик, Шлейермахер, Гарденберг и Гёте, сблизившийся тогда с молодой школой, были ее близкими друзьями. Она чувствовала себя прекрасно в кругу этих партизан мысли и, как язвительно замечает Брандес, «завтракала с Гёте, обедала у Фихте и не в меру была неразлучна с Шеллингом».

Умная, веселая, талантливая, она принимала деятельное участие в поисках романтической школы, литераторствовала, исправляла произведения других, печатала анонимные рецензии, то сама работая пером, то пуская в ход свое влияние на окружавших. Шиллер ее постоянно называл дама-Люцифер. Когда у нее умерла гениальная пятнадцатилетняя девочка (от первого брака), горе ее было очень велико, но она вскоре утешилась, вступив в любовную связь с Шеллингом. Этому немало способствовало охлаждение между ней и Шлегелем, который даже жил в другом городе, где с большим усердием отдавался осуществлению своих вольных взглядов на отношения между полами — сошелся с сестрой Тика, Софьей Бенгарди, которая для этой цели даже развелась с мужем, а потом старался жениться на дочери рационалиста Паулюса.

Когда сближение Шеллинга с Каролиной оказалось снимком уж тесным, Шлегель не поколебался освободить жену от уз брака. «Мы, — писала Каролина, — расторгли связь, на которую никогда иначе не смотрели, как на совершенно свободную». Но более всего любопытно для характеристики романтиков то, что Шлегель и Шеллинг остались по-прежнему друзьями и вели приятельскую переписку. Сама Каролина обменивалась дружескими письмами с бывшим мужем, который в одно прекрасное время нашел даже возможным посетить парочку в Мюнхене вместе с г-жой Сталь…

Таков был романтизм и таковы были его главные представители в Германии.