5

5

Но все же в своих исследованиях предпочтение отдавал Иван Тимофеевич с детства любимому им казачеству. Он не только гордился своим казачьим происхождением (ведь родом он был из знаменитой станицы Шкуринской), но и немало делал на своем председательском посту по его возрождению, при удобном случае одаривая казаков. При этом он нередко вспоминал, как в мае 1894 года академик Императорской Академии художников М. О. Микешин (будущий автор памятника Екатерине II в Екатеринодаре) передал в дар Кубанскому казачьему войску 500 экземпляров изображенных и изданных им икон просветигелей — славян братьев Кирилла и Мефодия. Иконы были освящены Петербургским митрополитом Исидором и, согласно желанию академика, предназначались для распределения по всем учебным заведениям города и области, а также «в хаты той станицы, которая, — писал М. О. Микешин, — примет меня, Михайлу Нэчосу, своим соказаком».

Особенно любил Ива и Тимофеевич, посещая станицы, интересоваться их историческим прошлым, нередко заставляя смущаться от собственного незнания местных руководителей районов. В старину говорили: у каждой станицы — свой норов. И не только норов, но и своя история, неповторимый вид. Такой была, к примеру, как помнил Иван Тимофеевич, станица Троицкая, основанная в 1865 году на месте бывшего Новоохранного полка при паромной переправе на реке Кубань. Заселение ее производилось жителями казачьего сословия из старых станиц бывшего Черноморского войска Ивановской, Петровской, Полтавской, Староджерелиев — ской, его родной станицы Шкуринской, Канеловской, Староминской, Уманской, Новолеушковской, Нововеличковской, Кисляковской и Новощербиновской. Казалось бы, эта смесь разных станичников давала, как говорится, взрывной материал, но главной особенностью казачества всегда была порядочность и нравственное здоровье. Только этим и походили станицы друг на друга.

В станичной библиотеке, в которой Иван Тимофеевич побывал по свойственной своей привычке посещать места общественной культуры, почерпнул он примечательный факт из исторического прошлого самой станицы.

Вот что писал автор очерка о станице Троицкой, опубликованного в Кубанском сборнике (изданном в 1883 году), о «племенном характере населения, его наклонностях, обычаях и преступности» и что вызвало пристальный интерес председателя сельского крайисполкома:

«Принадлежа к казачьему сословию, население Троицкой станицы состоит из малороссов, отличаясь теми общими типичными чертами и физическими особенностями, которые присущи населению бывшей Черномории, как известно, заселенной пришельцами из?за Буга, прямыми потомками запорожцев.

Твердый, с оттенком упрямства, характер, сильная воля, настойчивость в преследовании раз задуманного, вышесредний рост, плотность и соразмерность в членах, физическая сила, стройность и ловкость — общие черты всего казачества. Простота в жизни, постоянство, любовь и преданность родному очагу, старине, семейству, почтение и уважение старших, гордость и независимость дают ясное понятие о характере казачьего населения.

Особенно резко выделяется почтение и уважение к старшим: оскорбление, нанесенное сединам, не может оставаться безнаказанным: часто возмездие, иногда довольно чувствительное, истекает из общественного требования. Впрочем, случаи оскорбления старших редки; всякий сторонний человек сочтет себя нравственно обязанным удержать молодца, если тот вздумает при нем глумиться над старшим.

Брань вообще считается предосудительной, хотя и нельзя сказать, чтобы она не имела места в обыденной жизни; случаются и драки, но большей частью под «веселую руку».

В общем народ вынослив и терпелив; раздражается не скоро, но также не скоро и забывает оскорбление, если оно по характеру относится к тем, которые считаются особенно сильными, кровными, затрагивающими честь и общественное положение лица.

Порочные люди находятся в пренебрежении; всякого рода проступки, выходящие из границ обыденности и нарушающие личные и имущественные интересы обывателей, нетерпимы. Пьянство, разврат, леность, ложь, обман, воровство жестоко преследуются. Заклейменные именем «басурмана» и «бездельника» не встретят уже сочувствия, не получат помощи и защиты от своих одностаничников, а, напротив, при первой возможности будут исключены из станичного общества.

«Вообще преступных проявлений в массе населения мало, — читал далее Иван Тимофеевич, — так со времени основания станицы по 1880 год, т. е. в течение 15 лет, находилось под судом за воровство только одиннадцать человек и один за грабеж (население станицы составляло полторы тысячи человек!). Такое проявление преступности заслуживает тем более внимания, что, как известно, в закубанские станицы попадали, кроме охотников — переселенцев, лица, обнаруживающие на месте своего жительства неодобрительное поведение, а потому и переселившиеся по приговорам общества.

В станичном суде за последние пять лет привлекалось к ответственности только шесть человек, совершивших маловажные проступки, как?то: драку, оскорбление, неповиновение и пр.

Обыватели Троицкой станицы — народ, за немногими исключениями, опрятный, любящий чистоту в доме и обращающий внимание на чистоту своего тела. Правда, баня для казака не составляет первой необходимости, но это уже зависит от племенного характера и выработанных историческими условиями жизни привычек; купанье в реке в летнее время составляет для казачьего населения и потребность, и удовольствие.

И в одежде его мы не замечаем неопрятности и грязи. Сравнительно лучшая, близкая к довольству, материальная обеспеченность казака дает ему возможность в праздничные дни одеваться прилично, даже щегольски; в рабочее время казак носит прочную, соответствующую времени и работе одежду, хотя она, понятно, и не может похвалиться чистотой. Нижнее белье большинством переменяется еженедельно. Казачкам можно вменить в особую заслугу похвальную опрятность в приготовлении пищи, стремление поддержать чистоту в «кухонной посуде, комнатах и проч.»