«Я будто вырос из всего на свете…»
Я будто вырос из всего на свете
и все кругом бесцельно и некстати.
Наверно так же вырастают дети
из страшных сказок и коротких платьев.
И замолчали сгорбленные няни,
и так понятны сделались предметы,
и нет уже ни слов, ни очертаний,
лишь маятник отстукивает где-то.
А мир все неподвижнее и старше,
Он, утомленный, дремлет на дороге,
и бородой закрыты патриаршей
его большие, каменные ноги.
<1916>
Как будто маятник огромный Как будто маятник огромный Раскачивается вода. Но скал моих — сухих и темных — Не достигает никогда. Давно изучены границы Морских угроз, морских страстей, И волн горбатых вереницы Пугать способны лишь детей. Валы, как тигры в зоосаде, Летят
Будто выбитая градом[161] Будто выбитая градом, Искалечена трава. Вытоптана зелень сада И едва-едва жива. На крылечные ступени Разбросали каблуки Ветки сломанной сирени, Глиняные черепки… И последняя расплата, Послесловье суеты: Шорох киноаппарата, Жестяных венков
«Как будто водолазу в океане…» Как будто водолазу в океане, Когда он глянет вглубь и в высоту — Случайному прохожему в тумане И холодно, и жутко на мосту. Под умирающими фонарями Какие-то крылатые пальто, С какими-то зубчатыми зонтами Из ничего скользящие в ничто. И
А. С. Выдрину («Это даже как будто странно…») Это даже как будто странно, Это словно горчица к чаю, Именинница Марианна, А «Прохладу» я Вам вручаю. Но сознательно делая это, Я смотрю Вам в глаза невинно: Ибо Вы – в этом нет секрета! — Марианнина половина. И когда к Вам в окно
«Издалека как будто баба…» Издалека как-будто баба, А подойдешь и если с тыла Посмотришь так она кобыла, А если спереди так жаба. 1945 г. 22 сентября.
«Повеяло как будто ароматом…» Повеяло как будто ароматом, Светлей в душе и потеплела кровь, Все оттого, что над моим закатом Взошла звездой последняя любовь. Все время перед взорами моими Мелькает милый образ словно тень, И в памяти коротенькое имя Звенит, не умолкая
БУДТО ДЯТЛЫ ПОЩЕЛКИВАЛИ 1 Стояла, стояла хмарь, а тут, как нарочно, еще с вечера развиднелось, и наутро небо было густо-синее с белыми росчерками высоченных облаков. А пары лежали ярко-лиловые. Пруд же почти черный, точно вар. А деревья в Кудрине все золотые да багряные. И в
«Где была совесть, там х… вырос!» Все знали его сиплый голос. Как-то подбежал в своем самопальном костюме, с зачесом слева направо через всю голову, усыпанный перхотью, к премьеру Вячеславу Кебичу, протянул руку:– Депутат Лукашенко. Помните такого, Вячеслав Францевич? Рад
Я живу здесь, как будто во сне Дневник Изабеллы Георгиевны Аллен (Изабеллы Гиршевны Фельдман)11.12.1960Я не вела дневников со времен девичества. Последний сожгла, кажется, в 1908 году. Тогда так было принято – заполнить последнюю страницу, перечитать, всплакнуть раз-другой и
«КАК БУДТО ХОТЕЛИ ПРОВЕРИТЬ, ЖИВ ЛИ…» Об отношении Высоцкого к детям мало что известно. Кроме небольших заметок, содержащихся в воспоминаниях о поэте, эта тема почти не затронута. А жаль, зная чуткость Высоцкого, о которой так часто говорят любящие его и любимые им
Сергей БОДРОВ СОЧИНЕНИЕ НА ТЕМУ: «Восемь событий, которые оказали на меня влияние, или Как я вырос хорошим человеком» Все эти события произошли в первые шестнадцать лет моей жизни. Честно говоря, после этого меня ничего особенно не взволновало…Дети очень много думают о
«КАК БУДТО ИЗ ГЕЙНЕ» Было время, когда «властителем дум» русских поэтов и читающей публики оставался немецкий романтик Генрих Гейне (1797–1856). Его ранняя лирика очаровала многих и вызвала массу подражаний. Не остался в стороне и Козьма Прутков, сочинивший два
«Вырос на Уильямс Моррисе» Уильям Моррис занимает особое место в истории литературы вымысла вообще и британской в частности. Он — фактически создатель эпического фэнтези. Он — ключевая и типичная фигура английского неоромантизма, один из виднейших прерафаэлитов (и
Глава 4. Я вырос нормальным Моя сестренка и близкий друг, Амбер-Ли Мейнард, родилась 30 апреля 1988 года, так что она на два года младше меня. Помню, как держал ее на руках, когда она только появилась на свет, помню это потрясающее ощущение, когда баюкаешь младенца. С самого
Дрожишь, как будто рюмочка Еще и первой публикации не было — а Вознесенского уже с головокружительной скоростью узнала Москва, прежде всего студенческая, юная и, как непременно сказали бы в новом веке, светская. Интеллигентская внешность не выдавала в Андрее знойного