«О, если б спать, не видя снов!..»
О, если б спать, не видя снов!
Но мне все время что-то снится.
Душа, как пленница, томится,
На волю рвется из оков.
Чужие лица, города,
Несуществующие страны.
Взвиваются аэропланы,
Со свистом мчатся поезда.
А ныне страшное — опять:
Москва… Сейчас меня узнают,
Поймают, схватят, расстреляют.
Конец…
О, родина! О, мать!
Новый журнал. 1956. № 45.
Нельзя спать 16 октября 1998 года. Атлантический океан11°25’ с. ш., 45°37’ з. д.09:14. Ветер не прекращается. Вот уже вторые сутки я не спал и пяти минут. Нельзя. Часто налетают шквалы. Нельзя их прозевать и яхту положить парусами на воду. Волны идут без какой-либо системы,
СПАТЬ Мне — пляшущей под мцхетскою луной, мне — плачущей любою мышцей в теле, мне — ставшей тенью, слабою длиной, не умещенной в храм Свети-Цховели, мне — обнаженной ниткой серебра, продернутой в твою иглу, Тбилиси, мне — жившей, как преступник, — до утра, озябшей до крови
«Спать, спать, спать… Усыпить, укачать, убаюкать…» Спать, спать, спать… Усыпить, укачать, убаюкать… Пароход — рад стараться – кряхтит, стучит… И, лениво качаясь, моя каюта. Словно старая люлька, скрипит в ночи. За бортом – ни звезды. Темнота в океане. Темнота… Пустота…
51. «Ты далеко. Уж снов долина…» Ты далеко. Уж снов долина Твою захолодила кровь, Но по тебе моя кручина, И за тобой моя любовь. И тщетен зов разуверений. С одной тобой я признаю И звездных снов прибой весенний, И стоны ангелов в раю. 14
174. «Мне грустен твой отказ от снов твоих живых…» Мне грустен твой отказ от снов твоих живых, Твое согласие с жестокостями рока, — Пускай минувшее прошло и спит глубоко, — Не забывай его в видениях ночных; Не забывай: оно – вся жизнь твоя – и май, И ночи знойные, и звезды
«Я спать хочу. И вот слетает сон…»[89] Я спать хочу. И вот слетает сон. Теряю вес. И становлюсь душою. И я лечу на мировой балкон, Построенный высоко над землею. Там в тишине над трудным чертежом Склонился старый, утомленный зодчий… И я лечу, я вьюсь вокруг, кругом И набожно
«В неспетой песне — прелесть вечных снов…» В неспетой песне — прелесть вечных снов… Она таится… И не знает слов… Готова к взлету… На цепи дрожит… Душа темница, и душа ей щит… Попробуй отворить в душе окно, На пленнице разбей одно звено… Она вдохнет отравный
Что-то из снов и что-то из реалий Типа зарисовок из снов, вызванных, видимо, думами о судьбе России. Тысячелетия историю слагает Род человечий, начиная с древних мифов. Принять, осмыслить этот мир, понять природу Народы тщились. И сейчас ещё витает Всех предков дух
СПАТЬ ХОЧЕТСЯ Мы входим в зал. На окнах малиновые бархатные занавеси. В простенках зеркала в золоченых рамах.Гремит вальс. Это играет на рояле человек во фраке. У него в петлице астра. Но морда у него — убийцы.На диванах и в креслах сидят офицеры и дамы. Несколько пар
Восемь снов Непоставленный «Бег» оказался фактом не только булгаковской биографии. Он стал непоправимым фактом биографии Художественного театра. Трудно гадать, какой спектакль мог родиться на мхатовской сцене, но одно совершенно ясно: «Бег» открывал после «Турбиных»
22. «Мансарда снов» Уход из школы был вызван еще одной причиной. Весной 1920 года Ремарк кропотливо трудился над своим первым романом – книгой «Мансарда снов», посвященной друзьям – братству поэтов и писателей. Правда, главный герой романа – художник, но сути это не
ЯВЬ НАШИХ СНОВ… ЭПИЛОГ На дне души гудит подводный Китеж — Наш неосуществимый сон! Китеж На четырёхугольной вышке Дома Поэта всё так же стоит его хозяин, вглядываясь в звёздную даль, в чернеющее перед ним море… Откуда-то с прибрежной полосы, или это только чудится,
Сквозняк («Вздорных снов, предчувствий ложных…») Вздорных снов, предчувствий ложных, Помни, друг, на свете нет. Но судьба глупцов безбожных Забывать язык примет. Шерсть ли дыбом на собаке, Камнем перстень ли с руки — Это все оттуда знаки, С гор высоких
«Не спать для кого-нибудь…» Не спать для кого-нибудь – да! (шить, переписывать). Не спать над кем-нибудь – да! Не спать из-за кого-нибудь –