XXIX

XXIX

Неуспеха моего дебюта было достаточно, чтобы лишить меня смелости и помешать являться к императору. Встретив меня однажды, на своей утренней прогулке, случайно проходящего мимо, он меня остановил и с большой добротой сказал: «Будьте уверены, ваша опера далеко не столь плоха, как хотели бы в том уверить. Наберитесь смелости и представьте нам шедевр, который заставит их замолчать».

Примерно около этого же времени в Вену приехали Сторас и Мартини, молодые сочинители, стремившиеся написать оперу для Итальянского театра. Первый пользовался покровительством своей сестры, талантливой виртуозки, с которой я имел случай беседовать, хотя она и не относилась к числу моих сторонников, второй – покровительством супруги посла Испании, близкой подруги императрицы. Мои завистники, не собираясь останавливаться на достигнутом, воспользовались этим обстоятельством, чтобы нанести мне удар, который должен был заставить меня потерять завоеванные позиции, вопреки воле суверена. Они постарались включить в игру вновь прибывших, которые заявляли о себе – Сторас как поэт, а Мартини как композитор. Касти, душа этого комплота, и Брунати, его верный инструмент, постарались внушить им идею объединить свои таланты и написать вместе либретто. Для этого их ежедневно окружали россказнями про мой провал, с тем, чтобы отговорить Мартини работать на меня и со мной, представляя меня как человека, неспособного сочинить что-либо, кроме текстов романсов. Мой высочайший покровитель, отметая все затруднения, велел сказать Мартини, чтобы тот обращался только ко мне, и тот явился ко мне с вопросом, почему бы мне не написать пьесу, посвященную жене посла Испании, что ей бы польстило.