XXIX
XXIX
Ще коли я працював учнем в маркшейдерському бюро нашого заводу, я ніяк не міг навіть на роботі не мріяти про мою любов до Дусі. Вона так і стояла завжди перед моїми очима. Гіпноз кохання!
Одного разу я так замріявся, уявляючи лице моєї першої любові, що, забувши про все на світі, подув на волосинку, щоб диханням здути її з рейсфедера, якого я тримав над розкритим планом виробок шахти, який треба було перенести на кальку.
І, о жах, я видув не тільки волосинку, але й туш, що чорно й густо розбризкала план.
Розвал, наш начальник, почервонів, як гребінь півня, і крикнув на мене: «Болван!»
Я спокійно підійшов до вішалки, зняв свого піджака і, одягаючись, сказав:
— Я сюди прийшов не для того, щоб бути попихачем.
І пішов за рощотом.
Товариші мені кажуть, що скоро мобілізація мого року і мене заберуть на війну, але я не слухав їх.
Управитель заводу Вульфіус гарно до мене ставився і покликав до себе.
— Что же вы, Володя, как нежная девица. Я позвонил Розвалу, и он перед вами извинится. Идите наверх.
Розвал з усмішкою подивився на мене:
— Ну что, Володя, давайте помиримся.
— Давайте.
Але я не заробляв собі навіть і на чоботи і замість помагати матері сидів у неї на шиї.
Я взяв відпуск і поїхав знову до тієї школи, де я вчився.
Управитель Григорій Павлович Фіалковський сказав, що мене можуть прийняти тільки до першого класу через конкурсний іспит.
Я ж одним із кращих учнів перейшов до другого класу, і от — іспит.
Виходу не було, і я згодився.
Іспит я витримав, але на медичній комісії в мене знайшли анемію, і я мусив їхати додому.
Я порішив іти на війну добровольцем. Мати мене благословила, товариш дав грошей на дорогу до військового начальника.
На одній станції мене зустрів шкільний товариш Жорж Науменко і порадив піти до заводського лікаря. Може, в мене нема анемії, і тоді мене приймуть до школи.
З посвідченням, що в мене нема анемії, я приїхав до школи.
Управитель глянув на мене.
— Сколько заплатили?
Я нічого не сказав.
— Но ваше место занято кандидатом, и мы не можем вас принять.
— Я готов жить в сторожке, лишь бы учиться. Вы же знаете, что у меня умер отец, и единственная надежда помочь матери — это кончить ваше училише.
— Хорошо. Я поставлю ваш вопрос на педагогическом совете.
Я трохи не збожеволів, поки йшла нарада. Нарешті виходить управитель.
— Вы приняты, но будете учиться на свой счет и не должны болеть.
Це все одно що мене не прийняли, бо ще коли був живий батько, я був стипендіатом. А як же тепер?..
Я пішов у завод до Вульфіуса, і він, німець, зовсім чужа мені людина, згодився платити за мене. Він знав, що я пишу вірші, але коли я казав йому ще на заводі, що хочу вчитися, він радив мені робити це і казав:
— Лучше быть хорошим агрономом, чем плохим поэтом.
І я знову став учнем. Та весь час боявся, що захворію і мене виключать із школи.
Мені навіть так і снилось, що я хворий і мушу їхати додому. Я ридав у сні. і на ранок товариші мене питали:
— Чого ти плакав, Володя?
І за кілька день до різдвяних канікул я не витримав вічної тривоги, й коли о шостій годині задзвонили на роботу, я не міг підвестись.
Я захворів.
Приходить управитель.
Його ненависні свинячі в кривавих жилках очі глузливо глянули на мене:
— А вы ж обещали не болеть.
Я мовчав.
Що я міг сказати цьому кату, од якого залежало моє життя.
Ми його продражнили «Плюшкін»[51]. Весною під час робіт і літом він стежив за нами в бінокль із балкона, збирав іржаві гвіздки і клав їх у кишеню свого сніжно-білого піджака.
Свого сина Павлика він заставляв збирати такі гвіздки і платив йому по копійці за дюжину.
Він часто приходив і дивився, як ми працюєм. Були такі хлопці, що гарячкове копали, коли був управитель, а коли його не було, вони зовсім нічого не робили. А я робив і спочивав, чи був управитель, чи його не було.
І хлопців, що тільки на його очах робили, він хвалив, а мене лаяв.
А кругом шуміла посадка з шовковиць і диких маслин, і я часто писав там вірші.
Управитель глузував з мене:
— Вот вы, Сосюра, поэт. Почему бы вам не написать про поросят. Это так поэтично.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
XXIX
XXIX Наступило Освобождение; у меня не осталось никаких впечатлений ни от его перипетий, ни даже от приступов энтузиазма, которые его сопровождали и за ним следовали, и к которым, более, чем вероятно, я был причастен. Я вернулся с бабушкой в Виллар и прожил вместе с ней
XXIX
XXIX Пользуюсь промежутком, пока тянется борьба между освободительным движением и репрессией, чтобы поговорить о святых преступниках революции. Нельзя иначе назвать многих удивительных убийц.Сколько сильных и чистых людей погибло только из-за того, чтобы уничтожить
XXIX
XXIX На всякий случай я еще полчаса отсиживалась в кустах, желая убедиться, что меня перестали искать, а потом отправилась в путь. Откровенно говоря, я не очень понимала монахинь, которые меня искали. Зачем они это делали? На их месте я бы вздохнула с облегчением,
XXIX. Сон
XXIX. Сон Я — в парикмахерской, просторной, светлой, пришел, чтобы побриться, хотя, проводя рукой по лицу, чувствую, что лицо гладкое, брился недавно. Почему-то это — сложно и надо ждать молча, хотя почтенный седой парикмахер посматривает на меня снисходительно, обещает, но не
XXIX
XXIX Занятый своими неприятностями, я все это время уделял не слишком много внимания делам «Юнайтед артистс». Но теперь мой адвокат предупредил меня, что дефицит компании достиг миллиона долларов. В дни своего процветания она получала от сорока до пятидесяти миллионов
XXIX
XXIX Затем, два дня спустя, когда наступил праздник, мессер Маттио дель Надзаро, также итальянец и слуга королю, того же самого ремесла, искуснейший человек, пригласил меня с этими моими юношами погулять в одном саду. Поэтому я собрался и сказал также и Паголо, что он должен
XXIX
XXIX Галина:Мне вспоминается зимний вечер. Отец сидит у стола и раскладывает пасьянс. А я как бы ненароком иду мимо него и начинаю покашливать…Он смотрит на меня с тревогой и говорит:— У тебя кашель? Ты простудилась?— Нет, — говорю я, — пустяки…У меня и на самом деле
XXIX
XXIX Выше я упомянул, как печально окончилась ревизия Никитина, и что я командировал в Москву главного бухгалтера П. П. Ногина для личного доклада и для энергичного требования настоящей ревизии дел и отчетности Гуковского.Ногин возвратился и сообщил мне, что добился
XXIX
XXIX Ще коли я працював учнем в маркшейдерському бюро нашого заводу, я ніяк не міг навіть на роботі не мріяти про мою любов до Дусі. Вона так і стояла завжди перед моїми очима. Гіпноз кохання!Одного разу я так замріявся, уявляючи лице моєї першої любові, що, забувши про все на
XXIX
XXIX П. В. Васильев. — Его успехи. — Соперничество с Самойловым. — Игра «нутром». — Рассказы Васильева. — Фигурант A. А. Леонидов. — Отношение Погосского к своим произведениям. — Беспокойный нрав Васильева. — Последние годы его жизни. Вскоре, после смерти
XXIX
XXIX Неуспеха моего дебюта было достаточно, чтобы лишить меня смелости и помешать являться к императору. Встретив меня однажды, на своей утренней прогулке, случайно проходящего мимо, он меня остановил и с большой добротой сказал: «Будьте уверены, ваша опера далеко не столь
XXIX
XXIX В одно из моих посещений Белинского, перед обедом, когда он отдыхал от утренних писательских работ, я со двора дома увидел его у окна гостиной с большой тетрадью в руках и со всеми признаками волнения на лице. Он тоже заметил меня и прокричал: «Идите скорее, сообщу
XXIX
XXIX Читателю, хоть сколько-нибудь следившему за развитием советской власти с самого ее появления на исторической арене, известно, конечно, что правительства всех стран, до Америки включительно, наложили в свое время, между прочим, бойкот на русское золото, которое, таким