«Марья искусница»

«Марья искусница»

Тоже самое повторилось и с «Водокрутом». «Нескладная пьеса. И ещё более нескладный сценарий. Я со страхом прочел его, когда Роу добился через восемь лет его постановки. И построил, наконец. Очевидно, для меня единственный способ строить — это забыть плохо построенную, но до конца не забытую вещь. В том случае, если я не угадал постройку сразу…».

14 августа 1954 года Шварц получил официальное предложение о перезаключении договора на «Водокрута». Но студия требовала новых переделок:

«Следует сделать образ солдата более действенным… Особенно это касается сцен в подводном царстве, где за солдата фактически действует русалочка, а солдат пассивен. Русалочка должна остаться в сценарии, как «добрая сила», но должно остаться у зрителя такое впечатление, что солдат несомненно мог и сам спасти Марью-искусницу.

Т.к. фильм рассчитан на юного зрителя просим Вас по всему сценарию посмотреть диалоги, освободив их от излишней речевой стилизации, несколько нарочитого комикования и придать им больше простого народного юмора».

«Сегодня кончил переделку сценария для Роу, — записал Евгений Львович 28 августа. — Сдав сценарий, вышел на улицу с чувством свободы и почти счастья. Шел по своему привычному отрезку канала Грибоедова и думал, как передать разнообразие пути…».

Эти переделки (вернее, как всегда, Шварц многое переписал целиком), студия получила, и 23 ноября с ним был заключен новый договор. Но опять потребовали от него переделок. Срок сдачи готового сценария назначили на 30 декабря.

3 декабря к Шварцу приехал Роу.

— А я ещё и ручку в чернила не окунал. Что тут делать! Придется поработать сегодня, как эта ни грустно… Сижу и придумываю — как бы справиться мне со сценарием для него… Удалось, кажется, написать сценарные новые куски. У меня в последнее время что-то испортилось, не понимаю, что написал. Пока пишу — слишком уж нравится. Сидел безвыходно весь день…

21 января Шварц получил телеграмму: «Сценарий одобрен художественным советом <с> некоторыми замечаниями, которые просим учесть при разработке совместного с Роу режиссерского сценария».

Казалось бы, наконец-то, все устроилось благополучно. Но и на этот раз все потуги писателя и режиссера оказались напрасными.

Третий этап «Марьи искусницы» начался 1 марта 1957 года, когда собрался очередной Худсовет Союздетфильма для обсуждения будущего тематического плана. И уже другой директор студии говорил: «Нужно ли уговаривать дирекцию, что должен делать Роу? Может быть, мы неправильно делаем, что держим Роу на несвойственной ему тематике. (Перед тем режиссер поставил «Тайну горного озера» и «Драгоценный подарок». — Е. Б.) Мы должны заявить, что Роу должен браться за сказку, жанр этот нужен, он в профиле кинематографии… Мы не можем пустить Роу с «Марьей искусницей». И технически это трудно, и тематически она не убеждает. А классическую сказку «Кот в сапогах» надо было заказать хорошему автору (подчеркнуто мною. — Е. Б.), и через несколько времени Роу сможет приступить к работе».

И «Кота в сапогах», о котором сейчас никто не вспоминает, даже телевидение, заказали «хорошему автору» С. Михалкову. А Шварц, к тому времени уже написавший все, что суждено ему было написать, разве что кроме «Двух друзей» да одну-две «тетради», ещё не был хорошим…

Однако в начале 1959 года Александр Роу все таки «пробил» «Марью искусницу». Съемки начались 19 мая, а 23 ноября фильм был сдан Худсовету студии и получил высокую оценку. Высоко оценила картину и «Творческая секция» Союздетфильма, проведшая анкетный опрос по картинам выпуска 1959 года, в результате которого большинство голосов было отдано «Отчему дому» (231) и «Марье искуснице» (189 голосов).

Над фильмом работали: оператор Д. Суренский, художник Е. Галей, композитор А. Волконский, текст песен В. Лившица, дирижер А. Ройтман; артисты: М. Кузнецов (солдат), Н. Мышкова (Марья искусница), Витя Перевалов (ее сын Иванушка), А. Кубацкий (Водяной), Оля Хачапуридзе (Аленушка), Г. Милляр (Квак), В. Алтайская (тетушка Непогодушка), А. Хвыля (мудрец-молчальник) и другие.

Пресса была прекрасной. «Сюжет картины построен замечательным мастером сказочного жанра Евгением Шварцем, — писал, к примеру, А. Алексин, — так, что мы все время как бы переносимся из мира вымысла в мир реальности: вроде бы и сказочен Отставной солдат, но сколько раз в самой что ни на есть реальной жизни такие вот бывалые люди спасали от беды и нас, и наших близких; сказочен вроде бы владыка злодейского царства Водокрут, да черты его характера, гиперболизированные в фильме, к сожалению, ещё так часто встречаются в жизни не у «водяных», а у вполне «земных» существ…» (Искусство кино. 1960. № 5).

Но автор не дождался причисления и его к лику «хороших авторов».