«Кукольный город»
«Кукольный город»
Октябрь 1938 года Шварцы проводили в Гаграх, где Евгений Львович писал новую пьесу «Кукольный город». Как шла работа над нею, он образно изобразил в письме к Эйхенбаумам от 18 октября:
«Дорогой Боря!
Дорогой Дима!
Простите, что мы не писали Вам до сих пор. Этому мешали две причины. Первая: когда мы приехали сюда, лил дождь. Писать об этом нельзя было. Вы злорадствовали бы.
Вторая причина: через два дня дождь перестал лить, и установилась хорошая погода. В хорошую погоду писать некогда. Только сегодня, несмотря на то, что солнце сияет в полную силу, я выбрал время между утренним завтраком и пляжем, и вот пишу. За это, по приезде, взыщу с Вас 1 (один) рубль.
Живем мы в отдельной комнате. Кормят очень сытно, погода (ох, как бы не сглазить) — отличная. Вода в море 20–23 градуса. Не жарко. К вечеру даже холодновато. Сегодня на завтрак давали яйца всмятку, фаршированный перец, пирог, икру, масло. На обед будут давать… Впрочем, Вы не поймете. У Вас там низменные интересы: Пушкинский дом, рукописи, фасоны. Мы же близки к природе, и мысли у нас возвышенные. На ужин сегодня дадут розбрат под вилку. Впрочем, Вы не поймете.
Знакомых у нас нет почти. Есть соседи по столу, с которыми нас объединяют общие интересы. Один из них прибавил в весе на 8 (восемь) кило. Уборная у нас… Впрочем, Вы не поймете.
Несмотря на возвышенный, но вместе с тем и простой, близкий к природе образ жизни, я пытаюсь сочинять. Результаты соответственные. Но если все будет благополучно, я закончу тут пьесу для кукол. Прежнее название: «Война в лесу». Новое: «Завтрак, обед, ужин и другое».
Ездили мы на два дня в Сухуми. Посетили Алексеевское ущелье, где жили два года назад. Там очень хорошо. Видели Шишкова с женой.
С удовольствием прочли, как трактуют Борю в нашем Органе, в Курортной газете. Между прочим, когда лили дожди, в этой газете писали: «Удушливый зной сменился бодрящей осенней прохладой».
Выехать собираемся числа 25—27-го. Целуем всех. Виноград здесь стоит 2 р. кило, сливы — 2 рубля, персики — три рубля.
Женя Шварц.
Привет Лизе, Оле, Козаковым, Мариенгофам, словом — всем друзьям. Митьке тоже привет. Е. Шварц».
Ольга и Дмитрий — дети Б. М. Эйхенбаума, Лиза — внучка.
Вернулся Шварц в Ленинград с новой пьесой. Вскоре её текст получил Евг. Деммени.
В пьесе рассказывалось об игрушках, которые от плохого с ними обращения детей бежали в лес. Здесь они построили свой кукольный город, в котором поселились плюшевый мишка, кукла Рита, ванька-встанька, пупс, тигр, обезьяна и другие. Но злые и коварные крысы, не терпящие, чтобы что-то строилось новое, решают разгромить этот город. Одним из персонажей является свинья-копилка. Как-то она подслушала разговор старших, решивших вытрясти из неё деньги, чтобы купить сыну подарок. Она не хочет расставаться со «своими» деньгами, а потому тоже бежит в лес. Но как всякий, живущий ради денег, она склонна к предательству и встает на сторону крыс. А помогает игрушкам в этой войне игрушечных дел Мастер.
«Эта пьеса написана автором в тесном содружестве с коллективом театра, — рассказывал Деммени интервьюеру газеты «Смена» в феврале 1939 года. — В лице Евгения Шварца театр нашел не только талантливого, уже хорошо известного юному зрителю писателя, но и драматурга, прекрасно понимающего кукольный театр. В результате театр получил пьесу высокого литературного качества на острую волнующую наших ребят тему — обороны родной страны…».
Премьеру показали 2 июня. Постановка М. Дрозжина, художник Н. Петров, скульптор М. Артюхова, куклы работы М. Артюховой и А. Шишкина, композитор В. Дешевов. В роли Мастера выступил М. Дрозжин. «На фоне кукол действует живой человек — игрушечный мастер, — замечал Евг. Мин. — Его общение с игрушками настолько непринужденно, что у детей ни разу не возникает мысли о том, что перед нами мертвые куклы и живой человек».
«Талантливый драматург-сказочник Е. Шварц знает подход к детям, — писал один из рецензентов. — Он умеет быть «ровесником» своего зрителя. Однако, писателю мешает особая ироническая интонация. «Гвоздевые остроты» в его пьесах нравятся всегда взрослым, но меньше доходят до детей, особенно до малышей — преимущественного зрителя в кукольном театре». Критик будто не знает, что с «малышами» непременно приходят родители. И, быть может, что тому кажется недостатком писателя, — наоборот, его мудрость, доставляющая удовольствие и взрослым. Возможно, у С. Ромм не было детей, или она мало общалась с ними вне своей профессиональной сферы, иначе она заметила бы, что когда смеются взрослые, смеются и дети, даже не понимая смысла шутки. К тому же, обращал внимание Е. Мин, «Евг. Шварц как бы воспроизводит на марионеточной сцене яркую фантазию детей, дает простор для той увлекательной игры мысли и творчества, которую дети проявляют уже в самом юном возрасте. В форме сказки драматург поставил перед детским зрителем одну из сложнейших и ответственнейших проблем. Ему удалось это сделать исключительно ясно и без малейшей вульгаризации. С незапамятных времен война являлась излюбленным сюжетом детских игр. В своих игрушечных войнах дети довольно точно копировали взрослых».
К тому же было замечено, что с началом войны на этот спектакль стали приходить более взрослые ребята.
Как известно, при всегдашнем тогда дефиците репертуара слухи о новых пьесах распространялись по театрам со скоростью звука. Еще летом 1938 года пришло письмо от завлита театра С. В. Образцова Леноры Густавовны Шпет с просьбой дать пьесу в их театр. А 3 декабря почтальон принес Шварцу телеграмму из Москвы: «Просп. Володарского, д. 16, кв. 6. Шварцу. Прочел Вашу пьесу Кукольный город. Хочу немедленно ставить. Очень прошу телеграфно сообщить условия = Образцов».
«13.12.38.
Дорогая Нора, я очень рад Вашему письму. Но Вы с удивительным, достойным истинного восхищения упрямством опять послали его по неверному адресу! Уже четыре года как я не живу на проспекте Володарского. Телеграмму Образцова и Ваше последнее письмо я получил чудом. А Ваше летнее послание исчезло навеки. В телеграмме я дал свой верный адрес, но Вы не поверили мне. Даю Вам честное слово, что живу я на канале Грибоедова, дом 9. квартира 79! Если и на этот раз Вы не поверите, то к следующему письму я приложу справку домоуправления.
Чтобы покончить с делами, перехожу сразу ко второму пункту. Вы спрашиваете о моих условиях. Трудность здесь в том, что я не знаю, сколько Вы платите обычно своим авторам. Здесь мне, в театре п/р Деммени, платят три тысячи. Две с половиной тысячи — вот как будто бы хорошая цена? Если две, то при одном условии: в этом последнем случае деньги должны быть уплачены сразу по заключению договора. Целиком.
После того, как я написал все эти условия, разрешите обратиться к Вам с одной огромной просьбой: будьте в этом случае моей представительницей! Если я запросил суммы, которые приведут Вашего директора в трепет, то ставьте любые условия, которые лично Вам покажутся справедливыми. Это очень наглая просьба? Если не очень, то помогите мне в этом деле. Очень прошу.
Что же касается до того, что Вы хотите расплатиться со мной в течение декабря, то тут мои желания целиком совпадают с желаниями театра. Более того: если договор Вы пошлете спешным письмом, а причитающийся мне гонорар телеграфом (за мой счет), то я буду просто счастлив. Говоря между нами, — деньги мне ужасно нужны.
14/XII. Все это было написано вчера. Сегодня, 14-го, я встретился с Сергеем Владимировичем. Оказывается, Вы так хорошо рассказали мою пьесу на художественном совете, что её взяли не читая! Разрешите Вам сказать, что Вы ангел. По словам Образцова, читка на труппе прошла очень хорошо. И это меня обрадовало… Возможно, что я скоро буду в Москве и увижу Вас. Должен Вас честно предупредить, что я ужасно потолстел. Простите меня за это. Серьезно говорю — я очень рад буду повидать Вас. Напишите, как Вы живете.
Я все сижу и сочиняю. Сейчас я занялся сказками. Не пьесами, а просто честной, благородной, толстой книжкой сказок. Не знаю, что из этого выйдет, но сижу я над этим делом не без удовольствия. Итак, жду Вашего ответа.
Ваш старый Е. Шварц. Целую Вас».
Все проблемы были улажены, и 3 марта 1939-го «Вечерняя Москва» сообщала, что «готовится к постановке «Кукольный город» Евг. Шварца. Это пьеса-сказка для детей младшего возраста, посвященная теме обороны страны. В постановке применяется новая система марионеток — механические куклы». Под последним подразумевались военные игрушки — танки, самолеты, солдатики и проч., которые по заказу театра изготовлялись в Загорском институте игрушки.
В июне театр С. Образцова гастролировал в Ленинграде. Шварцы снимали дачу в Луге. Возможно, Образцов навещал Евгения Львовича, может быть, Шварц с Наташей приезжали в город посмотреть один-два спектакля театра. А если встречались, то обсуждали какие-то проблемы, связанные с постановкой пьесы. Театр Е. Деммени «Кукольный город» уже играл. Но видел ли его Образцов? Но как бы там ни было, чтобы не повторяться, в Москве спектакль стал называться «Лесная тайна».
Перед премьерой Сергей Владимирович сказал корреспонденту «Декады московских зрелищ»: ««Лесная тайна» — оборонная пьеса для детей, и только. Спектакль наш отнюдь не аллегория. Мы хотели лишь в популярной форме рассказать детям о смелости, о храбрости, о дружбе, об единении… Крысы же показаны существами коварными, полными беспричинной злобы…».
Премьерой «Лесной тайны» 1 октября театр открывал новый сезон 1939/40 гг. Постановка С. Образцова, художник А. Ревазов, композитор Н. Александрова, куклы работы Н. Солнцева и Е. Гвоздевой.
Так Шварц обрел ещё один «свой» театр — Центральный Кукольный. Теперь здесь тоже будут ставиться, и — неоднократно, его пьесы для кукол. И даже — не кукольные. «Дракон», например. Правда, получится это адаптировано, несколько упрощенно и примитивно.