ЧТО ПРИВЕЛО МЕНЯ К ТУЗЕМНЫМ НАРОДАМ
ЧТО ПРИВЕЛО МЕНЯ К ТУЗЕМНЫМ НАРОДАМ
Еще когда я временно возглавлял администрацию Нерчинского каторжного района, в Читу вместо старого, сильно себя скомпрометировавшего, был назначен новый военный губернатор генерал Хорошхин{51}, из уральских казаков. Как «новая метла», Хорошхин тотчас принялся энергично наводить порядок на своей территории. Человек он был умный и благонамеренный, но казак до мозга костей, иными словами, он стремился все организовать по-военному и неуклонно преследовал эту цель во всех административных сферах. Особенное недовольство вызывало у него то, что инородцы, издревле населявшие подвластные ему территории, сохранили свой давний патриархальный уклад, в каком жили и тогда, когда присоединились к России.
Вступив в должность, Хорошхин вскоре представил барону Корфу проект, реформ, непосредственно касающихся этих народов. Согласно этому проекту, их надлежало лишить самоуправления и превратить в казаков. Земли будут им оставлены, но уже не на основе старинных договоров, а, как во всех казачьих войсках, в обмен на военную службу, каковую они обязуются нести. Как все казаки, каждый в возрасте от 17 до 20 лет должен активно служить в войске, затем на три года возвращаться домой, после чего призываться еще на три года и т. д., вплоть до сорокапятилетнего возраста.
До сих пор туземные народы, собственно говоря, были полностью предоставлены самим себе. Четыре прежних бурятских княжества, именуемые теперь «степными думами», управлялись племенными начальниками, тайшами{52}; власть их никто не контролировал, и у них была своя патриархальная юрисдикция; лишь уголовные преступления подлежали юрисдикции России. Правительство России ежегодно получало от дум определенного размера дань — деньгами или натурой; выплату дани они по собственному усмотрению распределяли между собой как налог. Вообще с российскими административными инстанциями соприкасались только тайши и их выборные заседатели.
Барону Корфу проект генерала Хорошхина пришелся не по душе, уже потому, что он противоречил давним договорам с этими народами, согласно которым они во времена Екатерины II добровольно присоединились к России. Эти договоры гарантировали им самоуправление и безраздельное владение землями. Вот почему барон Корф вообще отказался рассматривать данный вопрос, пока не составит себе четкого представления о жизни, порядках и образе мыслей этих народов. Он решил направить меня, чиновника для особых поручений, к инородцам, чтобы я внимательно познакомился с ними и по возможности объективно изучил относящиеся сюда проблемы.
Выбор барона Корфа пал на меня, хотя я не имел для этой миссии ни специальных знаний, ни опыта; однако я не был ни русским по национальности, ни казаком, ни православным. У туземных народов Сибири в те годы, как и всюду в империи, огромную роль играла русификация, связанная с насаждением православия любой ценой. В этом отношении усердствовало — особенно среди бурят — русское духовенство Читы и Иркутска, которое ради достижения своих целей нередко задействовало также и полицию.
Это задание я получил от барона Корфа весной 1889 года. Находился я тогда в Нерчинском Заводе и только что окончательно распрощался с Карой.