РАССТАВАНИЕ С ЦЕСАРЕВИЧЕМ

РАССТАВАНИЕ С ЦЕСАРЕВИЧЕМ

Когда я вошел к престолонаследнику, он подал мне руку и спросил: «Вы уже получили весточку от вашего брата Генриха?» — на что я ответил отрицательно. «В таком случае вы, наверное, ничего не знаете о его планах на будущее?» — продолжал престолонаследник. Мой брат, офицер на крейсере «Память Азова», сопровождал цесаревича в плавании до Владивостока. Хотя кают-компания располагалась отдельно, престолонаследник нередко заходил в гости к офицерам и держался с ними совершенно по-товарищески. Все собирались вместе и за бокалом вина непринужденно беседовали о том, о сем. Престолонаследник рассказал мне, что мой брат, который недавно у берегов Ирландии и Норвегии наблюдал тамошний оригинальный способ китового промысла, увлекся идеей организовать по этому способу китобойный промысел и у сибирских берегов. «Я нахожу идею отличной и думаю, ваш брат как нельзя лучше подходит, чтобы ее осуществить. Это для нас единственный способ эффективно использовать наше большое китовое богатство, вместо того чтобы отдавать его на откуп другим нациям. Напишите вашему брату, что и я, и все его корабельные попутчики шлем ему привет и пусть он держит меня в курсе всего, что узнает о китобойном промысле в Тихом океане. Мне все это очень интересно», — сказал цесаревич.

По ходатайству престолонаследника мой брат получил тогда шестимесячный отпуск для ознакомления с промыслом на американских китобойных судах. В итоге он осуществил свой план и первым организовал на Тихом океане регулярный китобойный промысел^{47} по норвежской системе; престолонаследник был совершенно прав, когда назвал Генриха самым подходящим для этого человеком. Интерес к данному предприятию сохранился у цесаревича и впредь, и позднее, когда мне доводилось с ним разговаривать, он всякий раз спрашивал о моем брате, но всякий раз касался также и путешествия по Амурской области и чтил память барона Корфа. На прощание цесаревич подарил мне свой фотографический портрет с автографом.

Когда аудиенции закончились и каждый из принятых получил из рук престолонаследника подарок — самым ценным считался его портрет с автографом, — цесаревичу доложили, что на пароходе все готово к отплытию, и мы направились к причалу. Цесаревич шел впереди, вместе с бароном Корфом и князем Барятинским, его и барона Корфа свита следовала за ними. Когда мы ступили на причал, он еще раз обернулся ко мне и прошептал: «Идите ближе, ведь если нас взорвут, вы должны взлететь на воздух вместе с нами». Я ответил: «Если такое случится, я, безусловно, хочу участвовать». Оба старых сановника, слышавшие наш разговор, перекрестились и подошли ближе к престолонаследнику, который не выказывал ни малейшего страха.

С берега мощным хором в сопровождении военного оркестра грянуло восторженное «Боже, царя храни». Эти звуки эхом провожали отплывающий пароход. Престолонаследник еще долго махал нам, и мы, стоя на причале, тоже махали шапками. Нас всех охватила печаль, ибо мы от души любили цесаревича.