КУВЕЙТ: ШЕЙХ ДЖАБЕР

КУВЕЙТ: ШЕЙХ ДЖАБЕР

В Кувейте - одном из крупнейших в мире производителей и экспортеров нефти и ведущем члене ОПЕК - семья аль-Сабах правила страной в течение более 200 лет. Мой контакт с Кувейтом поддерживался в основном через шейха Джабера, которого я впервые встретил в начале 1960-х годов, вскоре после того, как Кувейт получил независимость от Великобритании. Как министр финансов Кувейта он был на одном из обедов, которые я устраивал в Покантико для министров финансов и управляющих центральными банками стран мира после ежегодных совещаний Всемирного банка и МВФ в Вашингтоне. Впоследствии Джабер посетил Хадсон-Пайнс вместе со своим сыном, который учился в Соединенных Штатах, и сын шейха ездил верхом на нашем чистокровном арабском жеребце Эль Ассаде.

Побережье, на котором располагались так называемые «договорные княжества», находившиеся в соответствии с заключенными договорами под протекторатом Великобритании. -Прим. ред.

Джабер стал премьер-министром в середине 1960-х годов, а в 1977 году - эмиром, и я часто встречался с ним во время своих поездок на Ближний Восток. Во время одного из визитов я подарил ему небольшое полотно Фритца Гларнера, американского художника-абстракциониста. Это был довольно необычный подарок арабскому правителю, придерживавшемуся традиционных взглядов; однако я знал, что произведения искусства, изображающие естественные формы - животных, растения или людей, были нарушением исламского закона. Джабер был неподдельно обрадован полотном, и во время следующей поездки я с удовлетворением отметил, что он вывесил его на видное место в своем доме³⁸.

Джабер был сдержанным человеком, понимавшим, что внезапный приток денежных средств в его страну приведет к огромным изменениям, и с большим искусством руководил процессами социального и политического перехода. Вероятно, он с неменьшими способностями справлялся со своими более традиционными обязанностями. Шейх имел право проводить ночь с молодыми незамужними кувейтскими женщинами из деревень с традиционным бытом, которые часто рожали ему детей. Говорили, что женщины, которых он выбирал, считали это великой честью.

На протяжении многих лет моя дружба с шейхом Джабером помогала «Чейзу» в навигации через сложные переплетения кувейтской бюрократии, включая утверждение в 1973 году соглашения, позволившего нам осуществлять управление Коммерческим банком Кувейта в обмен на определенный процент от его прибыли. Однако после того, как мы добились успеха и сделали банк прибыльным, кувейтцы аннулировали контракт, не желая, чтобы мы участвовали в растущих прибылях банка. Это был малоприятный результат. Мы рассчитывали, что хорошие результаты менеджеров «Чейза» убедят власти позволить нам расширить нашу деятельность. Этого никогда не произошло, и хотя мы поддерживали серьезные депозитарные отношения с их центральным банком и с рядом богатых лиц, мы не смогли убедить кувейтцев использовать нас в качестве советников по инвестициям или в качестве провайдеров иных финансовых услуг.

Кувейтцы были изворотливыми переговорщиками, и в районе Персидского залива их хорошо знали за вспыльчивость и негибкость. Соответственно, наши дела зависели от того, каким образом тот или иной министр финансов или член семьи аль-Сабах смотрел на нас в тот или иной день. Типичными были наши отношения с Абдул Рахманом аль-Атики, длительное время занимавшим пост министра финансов Кувейта. Пользовавшийся уважением за свою честность и откровенность, он тем не менее с подозрением относился к западным банкирам и мог быть резким или проявлять произвол по незначительным поводам.

Однажды я приехал в Министерство финансов Кувейта на совещание, которое, как я знал, будет еще одним трудным совещанием по поводу какого-то малозначительного вопроса, и застрял в крошечном трясущемся лифте, поднимавшемся к его кабинету. Когда мы, в конечном счете, вышли из лифта, я сказал: «Г осподин министр, вижу, что вы даже захлопываете нас в лифте, чтобы выразить свое неудовольствие». Хотя Атики засмеялся, он знал, что мои слова были шуткой только отчасти.