НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО
НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО
Формальности, которые отец соблюдал в своих отношениях даже со своими сыновьями, создавали дистанцию, которая исчезала только в редких случаях. Его смерть наконец позволила мне увидеть, сколь многое он дал мне и сколь многим я ему обязан. Его напряженная работа и преданность долгу, нежелание позволить глубоко жившему в нем чувству неуверенности помешать занятиям мирскими делами дали мне мощный пример. Его огромное богатство создавало возможности для филантропической деятельности, однако деньги были всего лишь рычагом. Силой, которая позволяла ему добиться успеха, была решимость, корни которой находились в его глубоких христианских ценностях: что следует любить ближнего своего как самого себя, что лучше отдавать, чем получать.
Испытывая в начале своей собственной жизни значительную неуверенность, я не думаю, что смог бы оставить ее позади и бороться с миром, если бы не вырос на примере отца, если бы не узнал с самых ранних моментов моей сознательной жизни, что существует что-то такое, что должно быть сделано, независимо от того, нравится это или нет. Иногда я отрицательно реагировал на жившее в отце сильное чувство долга, поскольку результат казался слишком скучным и обременительным. Однако я узнал, что чувство долга приносит освобождение. Оно заставляет превзойти собственные ограничения и делать вещи, которые, возможно, и не состоятся сами собой, но они должны быть сделаны, потому что так поступать правильно.
Может быть, сам став отцом и узнав о своих собственных недостатках в этой роли, я стал относиться с большим пониманием к причудам и слабостям отца. Ведь стараешься сделать получше, насколько это возможно. Отец, безусловно, дал мне массу того, за что я ему благодарен. Мой визит дал мне возможность сказать ему, насколько многим я был ему обязан и насколько глубоко его любил. Я никогда бы не простил себе, если бы этого не сделал.
Братья и я хотели создать для отца мемориал и согласились, что витраж из цветного стекла в церкви Юнион, символически соединяющий его с матерью, будет наиболее адекватной формой. Поскольку Матисс умер, нам было трудно найти художника сравнимого масштаба, который сделал бы такой витраж. К счастью, в год, последовавший за смертью отца, Пегги увидела в Лувре выставку витражей из цветного стекла работы Марка Шагала, витражи были предназначены для медицинского центра Еврейского университета Хадасса в Иерусалиме. Они произвели на нее огромное впечатление, и она подумала, что Шагал как раз и может быть тем художником, которого мы ищем. Она убедила меня посмотреть так называемые Иерусалимские окна перед отъездом из Парижа, и я проникся не меньшим энтузиазмом.
После обсуждения этой идеи с моими братьями и сестрой, а также с приходом церкви Юнион мы согласились обратиться к Шагалу. Я посетил его в его доме в Сен-Пол-де-Ванс, и он сразу же согласился принять заказ. Он подробно консультировался с семьей по поводу отца и создал замечательный витраж, основанный на притче о добром самаритянине, библейской истории, которая кажется здесь наиболее подходящей24.