ОБЪЕДИНЕННЫЕ АРАБСКИЕ ЭМИРАТЫ
ОБЪЕДИНЕННЫЕ АРАБСКИЕ ЭМИРАТЫ
Объединенные Арабские Эмираты - семь маленьких богатых нефтью эмиратов, рассеянных вдоль пустынного побережья Персидского залива между Саудовской Аравией и Оманом, объединились в конфедерацию в 1971 году, когда Британия ушла из Персидского залива. С самого начала в делах ОАЭ доминирующую роль играли два самых больших эмирата - Абу-Даби и Дубай.
В первый раз, когда я увидел город Абу-Даби в 1974 году, он не произвел на меня впечатления. Маленькие глинобитные домики были беспорядочно разбросаны вдоль прибрежных равнин и болот, резкий ветер дул со стороны Залива, наполняя воздух пылью и песком. Среди невымощенных улиц повсюду ходили овцы и козы. Над этим унылым пейзажем возвышался крупный форт, построенный британцами веком ранее. В связи с отсутствием более подходящего здания форт служил местом нахождения состоявшего в основном из кочевников правительства Абу-Даби.
Правитель - шейх ибн Султан аль-Нахайян Заед отсутствовал, и нас принял его брат в комнате, убранной в традиционном бедуинском стиле. Мы сидели на подушках, расположенных вдоль стен, и пили крепкий арабский кофе из маленьких чашечек, в которые его наливали из медных кофейников с длинными искривленными носиками. Наш хозяин, одетый в прекрасную арабскую одежду, носил на поясе большой кинжал, другие были одеты так же. Он вел себя любезно, разговаривая через переводчика, однако создавалось впечатление, что он чувствовал бы себя более комфортно верхом на лошади в пустыне, а не обсуждая финансовые вопросы с банкирами Уолл-стрит.
Во время моего следующего визита, состоявшегося через два года, было видно, что нефтяные доходы уже начали преобразовывать Абу-Даби. Строились небоскребы в международном стиле, и грунтовые дороги уже заменила детально продуманная дорожная система. Абу-Даби стал современным городом, и старый форт казался остатком далекого прошлого. Как и в Саудовской Аравии, все доходы от нефти, составлявшие к этому времени несколько миллиардов долларов в год, текли непосредственно в казну шейха Заеда.
Шейх выглядел внушительно, у него было сильное, как бы остро выточенное резцом Лицо и проницательные глаза. Он не говорил по-английски, но всегда полностью владел беседой. На меня произвело впечатление, что его дом был обставлен весьма скромно и поразительно напоминал палатку бедуина, что не походило на претенциозные дворцы, уже ставшие к этому времени обычными в Саудовской Аравии. Шейх Заед имел обыкновение принимать посетителей поздно вечером, после того как спадала дневная жара. Помимо обязательных чашек кофе он подавал нам горячее молоко верблюдицы с пряностями в маленьких стаканчиках. Я находил его сладким и довольно приятным, однако не каждый из сопровождавших меня соглашался с этим.
Подобно многим арабским правителям, Заед любил охоту. Во время одного из моих визитов он рассказал, что только что вернулся из Пакистана, где его знаменитые соколы - их цена составляла до 100 тыс. за каждого - добыли несколько дроф. Дрофа имеет несколько меньшие размеры, чем наша дикая индейка, но, подобно диким индейкам, это сильная и трудная для добычи дичь, так что Заед был весьма обрадован своим триумфом. Он спросил меня, пробовал ли я когда-либо дрофу, и, когда я ответил отрицательно, стал настаивать, чтобы я взял несколько птиц с собой. Я объяснил ему, что мы находимся в длительной деловой поездке, и у нас нет возможности хранить этих дроф. Он спросил меня, с кем мы будем встречаться после отъезда из Абу-Даби, и когда я назвал шейха Ису в Бахрейне, он был в восторге. Он сказал мне, что шеф-повар шейха Исы особенно хорошо умеет готовить дроф.
В результате мы взяли дроф с собой в Бахрейн, где шейх Иса немедленно передал их своему шеф-повару. Поскольку вечером Иса устраивал для нас обед, а ранним утром следующего дня мы должны были улетать в Йемен, нам не удалось съесть дроф в Бахрейне. Вместо этого на следующее утро корзина для пикника - фактически большой сундук, который несли два человека, - была доставлена к самолету «Чейза». Мы погрузили его на борт и взлетели, направляясь в Йемен. Приземлившись, мы поехали вторы и остановились на пикник, состоявший из дроф и других деликатесов, которые шейх Иса положил в этот сундук. К сожалению, к этому моменту дрофы были холодными и довольно жесткими. Тем не менее нам понравились среднеазиатские дрофы, которые были загнаны соколами шейха Заеда в Пакистане, приготовлены в Бахрейне и, наконец, съедены группой голодных банкиров «Чейза» на склоне холма в Йемене!
Возможно, что шейх Заед предпочитал пустыню и соколиную охоту, однако он был хорошим бизнесменом, который, как правило, разумно распоряжался огромным нефтяным богатством своей страны. Однако оказался замешанным в скандале, связанном с Международным банком кредита и коммерции (МБКК) в начале 1990-х годов. Он предоставил более 1 млрд. долл. для создания этого учреждения в 1980-е годы, и в судебном решении содержалось требование, чтобы шейх и ряд близких к нему людей выплатили еще 1,8 млрд. для возмещения акционерам МБКК.
До этого прискорбного инцидента «Чейз» тесно работал с ним через нашу новую структуру по инвестиционной банковской деятельности, базировавшуюся в Бахрейне и возглавляемую Немиром Кирдаром, нашим служащим иракского происхождения. Немир был отличным специалистом по кредитованию, и знание им региона Персидского залива сыграло большую роль в расширении там нашей деятельности. Перед одной из встреч с шейхом Немир предложил, чтобы я поднял вопрос об участии «Чейза» в Инвестиционном управлении Абу-Даби. На нашей встрече я попросил шейха «дать нам возможность служить вам в качестве советника при Инвестиционном управлении». Вскоре после этого Немир получил разрешение, дававшее «Чейзу» право управлять 200 млн. долл. активов, принадлежащих Управлению.
Присутствие «Чейза» в регионе Персидского залива резко выросло в 1970-х годах, и в конечном счете численность нашего персонала там достигла 200 человек. Одним из указаний на рост позиций банка было осуществлявшееся при ведущей роли «Чейза» финансирование четырех промышленных проектов в Катаре объемом в 350 млн. долл. Оно было названо «сделкой 1977 года» журналом «Инститьюшнл инвестор».