6.3 Дороги отступления 2-й гвардейской на Невинномыск

6.3

Дороги отступления 2-й гвардейской на Невинномыск

На рубеже озера Маныч-Гудило 2-я гвардейская дивизия боёв не вела. Почти не вела. Только на левом фланге враг смял одну нашу заставу. Однако, общая обстановка на остальном фронте 37-ё армии, то есть левее нас, заставило командование 4 августа отдать приказ на общий отход в направлении Ворошиловска (Ставрополя). В связи с этим, командир дивизии Неверов получил приказ отходить до города и железнодорожной станции Невинномысск, сразу на 200 километров! И никаких промежуточных рубежей.

Гвардии полковник Неверов здраво рассудил, что ввиду малочисленности дивизии, большую часть людей можно посадить на автомашины всех назначений: артиллерийские, хозяйственные, санитарные. И, соответственно, разделить соединение на две части, конно-пешую и моторизованную.

Командиром пешей колонны был назначен сибиряк капитан Карпов. В его колонну вошли почти все прибывшие из 228-й и 341-й дивизии, и незначительная часть ветеранов-гвардейцев, а так же конные обозы.

Моторизованная колонна, во главе которой шёл штаб дивизии, конечно, намного обогнала пеше-конную колонну. И мы даже потеряли её. О пеше-конной колонне у нас не было известий около десяти суток, до города Нальчика. Потерялся и 875-й полк.

И ехал я по незнакомой мне местности, по бесконечной степи. Езда по пыльным просёлкам маловодной степи, где позади оставались сотни больших и маленьких безликих населённых пунктов, не была развлечением. Но, странное дело, умом я понимал всю тяжесть и трагичность положения фронта, а отсюда, и страны. Но с другой стороны, это было интереснейшее путешествие. С одной стороны, возникала мысль, а разве было в истории России, чтобы чужеземные захватчики с запада заходили так далеко на русскую землю? Что при таких темпах мы скоро, очень скоро, будем у самого синего моря. А дальше что? Через море или через горы? С другой стороны, я не зевал и не дремал, а старался хорошенько запомнить необычную для меня природу и местность. Старался как можно больше запечатлеть в памяти. И радовался тому, что вот так, на открытой машине, мне доводиться совершать «путешествие» по этим интереснейшим местам, без заботы об оплате за проезд, и без заботе о пище и ночлеге. И понимал, что, если бы ни война, вряд ли мне пришлось бы побывать здесь, и вряд ли я совершу такое путешествие после войны, которую мы всё равно выиграем, в чём я не сомневался. Чтобы так путешествовать, надо иметь деньги, время и автомобиль. Предвидение моё, кстати, сбылось.

В начале пути я ехал в машине начальника артиллерии дивизии гвардии подполковника Тихона Васильевича Пришанова. С ним было проще, должности у нас были равные и не было той скованности, которую подчинённые чувствуют в обществе начальника. У Пришанова был редкий по тем временам, автомобиль, американский «Виллис». Мне этот автомобиль очень понравился своей солдатской простотой, выносливостью, проходимостью и маневренностью-юркостью. И был он лёгким и по весу, и на вид, зато запросто тянул пушку, даже две.

— Интересно, на какой площади может развернуться «Виллис»? — поинтересовался я.

Как раз мы выехали на площадь какого-то районного городка. Подполковник был доволен своей машиной, а водитель был горд тем, что управлял ею, и почти на месте развернул свой автомобиль.

— Здорово! — только и мог сказать я.

Через год мне самому удалось убедится в отличных качествах «Виллиса», когда я несколько дней «возил» своего комдива генерала Ляскина, после ранения его водителя.

Вскоре, однако, полковник Неверов пересадил меня к себе. У него была тоже открытая машина, но советского производства, похожая на «Виллис», называли её, помниться, «Пигмей». Короче, это был ГАЗ-64, а после модернизации, получивший индекс ГАЗ-66. Мне не хотелось переселяться к полковнику, но с комдивом не поспоришь. Скучно ему было, что-ли?

Я чувствовал себя в обществе гвардии полковника Неверова стеснённо, не только в переносном смысле. На заднем сидении его автомашины было достаточно «барахла», которое мне здорово мешало. И я невольно вспомнил свою поездку в 1934 году с главным посредником «красной стороны» комдивом Ивановым, на больших маневрах Забайкальской группы войск ОКДВА в районе станции Оловянная. Я, тогда ещё совсем «зелёный» двадцатидвухлетний командир роты, был прикомандирован для поручений к комдиву Иванову. Иванов, рослый и грузный человек, не помещался на переднем сидении автомашины ГАЗ-А, и всегда садился на заднее. Но он и не терпел, когда кто-нибудь другой сидел впереди него и мешал обзору. Поэтому приказал мне сесть рядом с ним, то есть на заднем сидении, ничуть не считаясь с удобствами какого-то там ротного командира. Я тогда буквально изнемогал от этого восьмипудового человека, дремавшего всю дорогу, и наваливавшегося на меня своим грузным обмякшим телом. Но Иванов был мягким, а здесь какие-то железяки своими углами всё время норовили просверлить дырку в моём левом боку.

Ну, а вообще, гвардии полковник Неверов относился ко мне хорошо и не проявлял своего превосходства, как старший по званию и должности. Однако, у нас ещё не возник контакт, и служебный и личный. И, вероятно, чтобы быстрее присмотреться к своему начальнику штаба и сблизиться, Неверов и посадил меня к себе.